– Ещё немного, и большевики начнут продавать вторую половину коллекции Эрмитажа, чтобы от голода не окочуриться.
Откликнувшись на возмущённый возглас мужа, в кабинет вошла его жена – Екатерина Александровна.
– Андрюшенька, чем ты опять так взволновался? Что ещё наши большевички натворили? Наверное, бесплатных жён раздают ударникам социалистического труда, а тебе и завидно? – чувство юмора супруги немолодого доцента поддерживало обоих в тонусе. Напряжение от прочитанного само собой начало потихонечку спадать.
«Может быть, они просто не понимают того, что делают? А что, если им написать письмо? Изложить всё с научной точки зрения, отбросив политику. Ведь не хотят же они сдохнуть от голода только потому, что хлеб с картошкой не состоят в партии большевиков и по этой причине их можно не выращивать?», – неожиданная мысль насчёт письма улучшила настроение и, вдохновлённый этой идеей, Андрей Владимирович предложил жене пройтись по набережной и выпить кофе в одной из чудесных Копенгагенских кафешек.
Не откладывая на потом, работа над письмом большевикам началась уже назавтра. Из письма следовало, что применяемые в развитых странах методы сельскохозяйственного производства совершенно не подходят для аграрной России. Стремиться к внедрению этих методов насильственным путём сегодняшнего бедственного положения в сельском хозяйстве не изменит. Лучшим вариантом, по мнению Андрея Владимировича, был возврат к вековому опыту и т. п. Когда письмо было готово, он сам лично отнёс его в Советское представительство. Ответ из Наркомата земледелия СССР пришёл неожиданно быстро. В письме за подписью народного комиссара земледелия товарища Яковлева Якова Аркадьевича выражалась благодарность Андрею Владимировичу за проявленное беспокойство о состоянии дел в сельском хозяйстве СССР и предлагалось посетить Советский Союз лично для продолжения обсуждения поднятой им проблемы. С уважением и т. п., число, подпись.
Впервые за много лет вдруг он почувствовал себя кому-то нужным, Катя не в счёт, и, разволновавшись до сильного сердцебиения, он начал собираться, даже не задумавшись о возможных последствиях. Через неделю, основательно подготовившись по сельскохозяйственному вопросу, Андрей Владимирович составил список подарков на случай, если ему удастся повидаться с дочерями. Екатерина Александровна сделала всё, чтобы его отговорить, но, убедившись в бесполезности этой затеи, помогла собрать чемодан. В назначенный день они отправились в порт, откуда собирался отойти небольшой пароход, направляющийся в Ленинград с грузом запасных частей для паровозов и тракторов. Из Ленинграда он должен будет добраться до Москвы поездом. Не успев отъехать далеко от дома, Андрей Владимирович вспомнил о забытой на столе тетради со сделанными ещё вчера записями тезисов предстоящего серьёзного разговора с комиссаром Яковлевым. Он попросил остановить машину и быстрым шагом направился обратно к дому. Жена осталась в машине. Через пятнадцать минут он всё ещё не вернулся. Екатерина Александровна вдруг занервничала. Она вышла из машины и с замирающим сердцем направилась вслед за мужем. Андрей Владимирович лежал на пороге квартиры, сжимая в руке свёрнутую в трубочку тетрадь. Приехавший через десять минут доктор, констатировал смерть от инфаркта. Вероятно, на нервной почве и от преклонным возрастом изношенного сердца.
8
Шли годы, дети подрастали. Гале было семнадцать, когда она сообщила матери, что, как только ей исполнится восемнадцать, она тут же выйдет замуж. За кого – пока не скажет, но скоро с мамой познакомит обязательно при первой возможности. Как позже оказалось, мужем Гали стал молодой, подающий большие надежды оперуполномоченный НКВД. Революция продолжала своё грязное дело, бросая в объятья работников ордена карающего меча дочерей погубленных этим мечом лучших представителей своего народа. Свадьбу играли по партийно-нквдэшному. С портретами усатого, знамёнами и лозунгами типа: «Советская семья – ячейка коммунистического общества!», «Молодожёны – пример для подражания советского подрастающего поколения», «Поставим заслон разврату на рабочем месте!», «Безбрачие – причина венерических болезней!». Пили не много, «горько-горько» не орали. Но произнесли дежурные тосты за грядущую победу коммунизма. За того же усатого и его здоровье, за доблестный комиссариат внутренних дел и прочую нечисть. Нина плакала, но гости думали, что от счастья. Григорий скрипел зубами, но улыбался. Ближе к концу свадьбы новоиспечённый молодожён, до этого отчаянно молчавший, но внимательно слушавший других, решился на то чтобы произнести тост: