Одним солнечным утром я решила осваивать задний двор. Ключ от второй двери обнаружился неожиданно и в довольно странном месте - в выдвижном ящике одного из шкафов в прихожей, и подошел он к одной единственной двери. Так что я вооружилась бейсболкой, солнечными очками, запихала в карманы камуфляжных широких штанов, в которых я существовала последние дни, несколько леденцов и сникерс, и пошла. Хотя, пошла, это сказано сильно. Вышла на заднее крыльцо, постояла, уныло оглядела запущенную территорию, пришла к выводу, что мне срочно нужны газонокосилка, лопата, мотыга и мужчина, чтобы всем этим работал. Еще постояла, и всё-таки пошла. Во вторую калитку в моем покосившемся заборе. Там лесок должен быть.
Открыла я калитку, шагнула за неё и уронила челюсть. С чего я вообще решила, что мой дом стоит последним? И вовсе даже нет. Передо мной расстилалась пустынная проселочная дорога, чуть подальше колодец под резным навесом, вдали домики за заборами. Хм. Странно, на карте города Малый Вронский тупик совершенно точно заканчивался моим домом. Я точно помню. А тут явно жилая часть города продолжается.
Пока я размышляла, на дороге показался пацан лет двенадцати, который тащил на веревке вяло упирающего худого пса. Пёс тащиться не желал, упирался лапами в землю, пацан его дергал за веревку и что-то сердито ему говорил. Пёс вяло оттявкивался и с трудом волочил ноги. Поравнявшись со мной, мальчишка замедлил шаг. Затем совсем затормозил напротив, с интересом поглядывая на меня, и рывком притянул к себе бедную псину.
Молоденький тощий пес имел неопределенный грязно-серый окрас, печальные гноящиеся глаза, шерсть в колтунах и тоскливый загнанный вид. Пацан, напротив глаза имел наглые и хитрые, босые грязные ноги, всклокоченную шевелюру давно немытых волос и потрепанную одежду.
- Ну, ты пошто животину тиранишь? - задала я вопрос, копируя интонацию Ивана из мультфильма 'Волшебное кольцо'.
- Ась? - мальчишка сморгнул.
- Чего, говорю, животное мучаешь? - я нахмурилась. - Куда тащишь?
- Топить, - он сплюнул через дырку в зубах.
- Чего? - я вытаращилась. - Спятил что-ли?
- А чё с ним еще делать? Всё одно сдохнет скоро. Да и вообще, нечего курей таскать, - пёс печально взглянул на меня, на мальчишку и, воспользовавшись паузой, прилег в пыль.
- Ну, ты даёшь, - я не знала, что возразить такой непосредственной логике. - А родители узнают, зад не надерут, что ты зверюгу мучаешь и топишь? - я нахмурилась.
Собаку мне было жалко, и позволять тащить его и топить я, разумеется, не собиралась. Только пока не могла решить, что делать.
- Не-е-е, не надерут. Папка не скоро ещё приедет, а мамка с малыми занята, - этот прохиндей снова сплюнул с пыль.
- М-да. И что, много курей стащил? - я опустила глаза на собаку.
- Неа, не одной не успел, я его хворостиной огрел.
- Так топить тогда зачем? - я приподняла брови. - Не стащил же.
- Так сейчас не успел, а завтра стащит. Шо ж я цельными днями его караулить с хворостиной должен? - мальчишка, искренне недоумевая, моргал на меня.
- Логично, - я задумалась. - Тогда давай так, отдавай мне этого заморыша, я его накормлю, а он пусть мне двор охраняет.
- Сдурела что- ли? - мальчишка вытаращился на меня. - Ты ж его не удержишь! Он же это... Ну...
- А это мы еще посмотрим, - я хмыкнула.
Я не сомневалась, что если псину откормить и подлечить, он и сам не захочет от меня уходить. А собака мне и вправду не помешала бы. Всё же одна живу, мало ли какие лихие головы задумают навестить одинокую девушку в доме на отшибе.
- Не, не отдам. Лучше утоплю, - малец прищурился, явно на что-то намекая.
- Ладно, - я сделала вид, что думаю, хотя и так было ясно, что это наглое сельское дитятко торгуется. - Вот тебе Сникерс и несколько леденцов. Возмещение ущерба, за неукраденных курей, заметь. А ты мне животное давай, - я, вытащив из карманов штанов сладости, вытянула их на одной ладони, а вторую демонстративно протянула к веревке.
- Эт чё? - мой юный собеседник вытянул шею, заглядывая.
- Шоколад и леденцы. Гони животное, - я прищелкнула пальцами.
Это дитя, по которому самому хворостина плачет, подумало. Бочком подошло, одной рукой цапнуло сладости, второй сунуло мне конец веревки и бегом сорвалось с места. Я только головой покачала. Ну и нравы у подрастающего поколения...
А несчастная собака с печальным и больным видом скорбно сидела у моих ног.
- Ну что, животное. Пошли уж, накормлю. Не всё ж тебе курей, тьфу ты, кур таскать у селян, - я легонечко потянула за веревку в сторону калитки.
Барбос не сопротивлялся, только печально вздыхал, и мы пошли в дом. Кормить мне, откровенно говоря, его было нечем. Поэтому беседуя с ним вслух на тему того, что я понятия не имею, чем надо кормить собак по правильному, а потому пусть ест, что дают, я налила ему полную миску супа. Пёс, решив, что ему тоже всё равно, как уж там по правильному, суп съел. Ведь явно лучше тарелка супа, чем не украденные куры?
Завершив своё несостоявшееся гуляние приобретением живности, я планы поменяла, и села сортировать изразцы и складывать их них паззл. Всё равно нужно ведь это сделать? Вот и будем считать, что у меня выходной. Паззл складывался плохо, не люблю я это дело и не умею. И выходила картинка какая-то непонятная. Не то карта, не то атлас. Но карта чего понять я не могла. Или я что-то не так складываю, или это просто фантазийная картинка. Параллельно я вслух разговаривала с псом, который лег ближе к двери, и настороженно наблюдал за мной.
Перерыв сделала через пару часов, предложив псу помыть его. Сильно настаивать я боялась, а ну как укусит? Делать потом уколы от бешенства мне совсем не хотелось. Пусть их делают сейчас не сорок, а всего три, но и этой радости нам не надо. Посему я разговаривала с псиной осторожно, вежливо, предлагая и ожидая реакции, чтобы в случае его несогласия не огрести. Предложение искупаться было принято благосклонно, так что нагрев воды я выкупала его в тазу во дворе. В процессе мытья на шее у этого барбоса на шее обнаружилась скрученная серебристая проволока, которую я, аккуратно распутав, с него сняла. Быстро вытерла тряпками и пустила сохнуть на кухне. Тогда же, сама умирая от страха, что вдруг глупое животное меня укусит и, ласково заговаривая ему зубы, промыла ему гноящиеся глаза чаем и закапала капли. Так и прошел день. Пёс вел себя тихо, ел, что даю, ложился, где говорю, снова вытерпел манипуляции с глазами, и вообще произвел впечатление очень неглупого животного.
На ночь я сначала хотела отправить его спать на крыльце, но потом пожалела и, прогулявшись с ним ненадолго за калитку, оставила в доме. Пусть спит в холле, там пол деревянный, в любом случае лучше, чем на улице. Внимательно выслушав меня, он свернулся калачиком у двери на кухню, а я заняла свое спальное место на раскладушке. С одной стороны, спать сегодня было не так страшно, как в прошлые ночи, всё же живая душа рядом. С другой стороны, душу эту я сегодня видела впервые, и что там, в глубине этой бродячей собачьей души, одним богам ведомо. Не сожрал бы меня ночью... С этими оптимистичными мыслями я и заснула.
Проснулась ночью от собственно возгласа. Снилось мне перед этим что-то тягостное, неприятное и, похоже, я во сне разговаривала. Фух. Встряхнув головой, решила сходить попить воды. Резко опустив ноги с раскладушки, я рывком встала. Только вот вместо коврика, постеленного под ноги, ноги ощутили что-то живое и гладкое. Я заорала, это 'живое и гладкое' тоже вскрикнуло, и дернулось из- под моих ног. Я остановить свой полет уже не могла и тоже дернулась. В итоге чего пролетела вперед и приземлилась на четвереньки, а сзади кто- то сдавленно шипел и шебуршался.
- А-а-а, грабят, - я с воплем метнулась к стене и включила свет. Выругалась, и прикрыла глаза рукой.