Регина запретила себе думать о том как и кто умер. Для неё это был факт – умер. Всё, далее ничего, только её долг.
–Вы умерли. Вы помните это? Вы слышите меня? Понимаете?
Самое важное установить контакт. Регина никогда не была особенно общительной, не нуждалась она ни в близких подругах, ни в шумных историях – ей всегда по душе был домашний покой и уют. Наверное, именно поэтому её и выбрали…
Регина не задумывалась о том, кто её выбрал, потому что не желала навесить на себя поверх долга ещё и гордыню. Просто смирилась с фактом – её выбрали, выбрали для службы.
А она ещё удивлялась от чего дом почти в центре города, на древней улице Ланжер стоил так дёшево и продавался так долго! Воистину, неисповедимы пути Его!
–Вы слышите меня? – контакт должен был состояться. Регина понимала это и не отступала.
Душа, наконец, медленно кивнула.
–Вы умерли, – повторила Регина. – Вы можете не помнить этого, но это так. Случилось то, что случилось, и на всё воля…
–Мама, ты хочешь мороженое?
Алэйн! Как же ты невовремя, золотце!
Регина е ответила. Она знала – отвлекаться нельзя. Она объясниться с дочерью позже. Жаль только, что душа тоже услышала. Взметнула голову, оглядела, словно видела (а может и видела?) стены, впилась слепыми глазами в дверь.
–Нет, послушайте, вам туда, – Регина указала на неприметную дверь. Для всех, кто имел счастье видеть только этот мир, там была кладовка. Обычная кладовка, в которую отправляется всё то, что ещё жаль выбрасывать. Для Регины это было совсем иначе.
Она никогда не забудет как в первый раз встретила мёртвую душу. Это был старик. Она спала, а он разбудил её хриплым кашлем. Регина жила тогда одна и думала, что расстанется с сердцем, услышав хриплый кашель, сползающий в ночи со стены. Но чёрт с кашлем! А вот когда из стены вышла тень старика…
–Sub tuum praesidium confugimus, – Регина попыталась сохранить разум и, путаясь в собственном одеяле, поползла на край постели, подальше от страшной стены, от старика, которого весьма напрасно выхватил лунный свет. Но разум отказался подчиниться ей и сплести простенькую молитву или крик. Она охрипла, голос предал её.
–Напугал? – старик не мог не заметить её испуга и счёл за благо заговорить с нею, – простите дурака. Я всё ждал ночи, но не сложилось. Кашель вот… я сейчас уйду.
И он бесплотной тенью двинулся к неприметной кладовке и просочился сквозь дверь. Когда Регина осмелела и, вооружившись здравым смыслом и лампой, героически швырнула дверь, его, конечно, уже не было. Ничего не было, только старый, укоряющий хлам.
Много их, конечно, тут прошло. Даром, что город мал – здесь закатывалась жизнь, здесь встречали старость, доживали дни. Молодёжь вырывалась отсюда, а Регина не в счёт – она искала покоя и тишины. И пути привели её сюда – в небольшой, славный для заядлых туристов, но всё ещё тихий город.
Много их здесь прошло, и большая часть сама знала, что делать и куда идти. Одни не смотрели на неё, другие поглядывали или даже скалились. Третьи махали рукой, понимая, что она их видит.
–Того хочет Он! – решила Регина и осталась. Такое соседство не беспокоило её. Они все были безобидны, а уж после того, как одна душа металась по дому, вползала в стены и искала спасения, явно не зная, что делать дальше и Регине пришлось ей показать дверь – это стало и долгом.
Теперь она чувствовала ответственность перед мёртвыми.
–Вам туда, – повторила Регина и указала на нужную дверь.
Душа проследила за рукой, но не двинулась.
–Вас там ждут. Ступайте. Вы больше не живы! – Регина не давала шанса на надежду. Не она забирала жизнь, не она и решила о двери, так что не её уговаривать им надо.
–Мама? – Алэйн не унималась. Как напрасно. Но её голос стал ближе.
–Идите! – велела Регина, заметив, что душа переместилась, вот только не к заветной двери, а к закрытой. – Вам не туда. Вы умерли, мне жаль, но вы умерли! идите туда, куда следует!
На её памяти бывало упрямство, и бывали уговоры, бывал гнев, но эта душа была странной. От неё веяло угрозой, хотя какая угроза могла идти от мёртвой?
–Мам? – Алэйн стала совсем близко. Теперь она была за дверью и душа явно учуяла это. Регине это не понравилось: