- Ну, раз ты всё понимаешь, я думаю, вреда не будет. Только веди себя хорошо, - медсестра сделала особый упор на последнем слове.
Он просто кивнул. Он был уверен, что сможет удержать себя в руках, что бы он ни увидел. В конце концов, всё, что он будет делать, начиная с этого дня, будет направлено на то, чтобы оказаться ближе к Хлое. ***
- Кларисса?
Доктор с бородкой-клинышком и с блокнотом в руках вопросительно поднял брови. Потом его взгляд скользнул на него. Мужчина нахмурился, но медсестра мотнула головой и мелко улыбнулась. Только сейчас он заметил, как всё-таки вымученно выглядят здешние врачи и санитары. Невольно бросилась в глаза стерильная чистота коридора, белесый свет от неоновых ламп. Это давило на глаза, словно кто-то принес комья ваты и попытался запихнуть к нему в мозг.
- Фрэнк пообещал вести себя хорошо. Он хочет увидеть Хлою. Можно? - медсестра никак не реагировала на окружение, но, что с нее взять? Она же нормальная. Нормальные могут жить среди смерти. Нормальные могут мерзнуть. Нормальным незачем бояться. - Не стоит, это не самое лучшее зрелище, - доктор хмыкнул и заглянул в маленькое окошечко в стене.
Фрэнк нахмурился, мысленно представив себе все страшные картины, связанные с Хлоей, которые только можно было представить. Мелькнуло даже воспоминание о могиле на заднем дворе с крестом, покрытым изморозью и тонкими паутинками льда. Он сделал шаг вперед по начищенному кафелю. От стен тонко пахло химией, которой их мыли утром. Всё это действовало угнетающе, придавая и без того нездоровому месту еще более ненормальный оттенок. Самое оно для тех, кто любит носить маску куклы. Фрэнк сделал над собой усилие, заставляя неприятные мысли заглохнуть.
- Она не выглядела совсем больной…
- Юноша, вы плохо понимаете ситуацию, - доктор сделал какую-то пометку в блокноте и с сожалением глянул на него, медсестра рядом растянула губы, не показывая зубов, из-за чего улыбка вышла печальной, - Что бы вы не думали, как бы не считали, но правда такова, что Хлоя пробудет у нас еще не меньше половины своей оставшейся жизни.
Глава XVII
- Это невозможно!
Фрэнк вспылил, не выдержав бури чувств, внезапно появившихся в его груди. В висках застучала кровь. В голове не укладывалось то, что сейчас сказал доктор, потому, как эта вещь была из разряда того, что абсолютно не могло быть. Медсестра, стоявшая рядом, всполошилась, оглянулась и, заметив проходящего мимо санитара, махнула ему рукой.
- Юноша, успокойтесь! - доктор, похоже, и сам насторожился.
Фрэнк закусил губу, сжимая руки в кулаки. Еще не хватало самому загреметь в карцер! Сейчас его главной задачей было доказать, что Хлоя не так больна, как они все думают. Может, она просто напугалась? Может, просто сейчас ей стало хуже?
- Вы не правы, - он внимательно посмотрел на мужчину перед собой, словно старался увидеть в его глазах маленькую дверцу в мозг. Может, так он сможет донести свою мысль до его стерильного разума?
Санитар, уже успевший закатать рукава, остановился, непонимающе глядя на открывшуюся ему сцену. Доктор пожевал губами, закрыл блокнот и благосклонно кивнул.
- Пройдемте в мой кабинет.
- Доктор! - медсестра поддалась вперед, прижав к груди руки. В ее голосе слышалось явное беспокойство. Фрэнк с трудом сдержал желание насмешливо фыркнуть, однако это было бы неосмотрительно. Мужчина покачал головой, поправляя ворот халата и закрепляя на кармане авторучку.
- Он себя контролирует. Если что, я вызову бригаду, - доктор внимательно посмотрел на пациента, подкрепляя свои слова взглядом. Это было предупреждение.
На секунду Фрэнку стало страшно, он явственно почувствовал, как мимо него пронесся порыв обжигающе холодного воздуха. Мелькнуло желание броситься бежать или наброситься на них, угрожающих ему снотворным и онемевшим телом, несвободой, мучениями. Но он вовремя остановил мысли.
- Я понимаю, - он не понимал ни капли, не хотел понять, потому что все они врут. Вруны от кончиков пальцев и до корней волос. Вруны во все извилины. Фрэнк рыкнул сам на себя, заставляя мысли заткнуться. Похоже, теперь голоса появляются, только если он в замешательстве или злится. Что ж, всё не так уж и плохо. Приходилось признаваться самому себе, что в его болезни виноват и он сам, отдалившийся от родных и зациклившийся сам на себе. Но теперь, когда он был ответственен за жизнь Хлои, и больному эгоисту больше не осталось места, наступила пора пугающе неотвратимого выздоровления. Осталось только не выздороветь раньше своей любимой. ***