- Присаживайся, - доктор уже занял свое место за столом, скрипнув крутящимся креслом.
Фрэнк уселся на стул с непривычно прямой после кресла спинкой. В кабинете было светло и тихо, в окно залетали обрывки разговора кого-то из сада. На стенах висели картины с изображением ромашек или увеличенных паутинок-листочков.
- Ты друг Хлои? - доктор, похоже, специально не называл фамилии девушки, стараясь не напугать этим. Что ж, это было правильно. Фрэнку казалось невозможным то, что кто-то еще кроме него имеет права на эту хрупкую девушку. Неужели у нее есть родные, знакомые, которые когда-то касались ее кожи, вдыхали запах лимонника, смотрели в почти черные спокойные глаза? Немыслимо.
- Да, я люблю ее, - просто ответил он, даже не подумав кривить душой. Что-то в светло-голубых глазах сидящего напротив мужчины располагало к откровенности. В любом случае, если он будет искренен, то его отпустят к Хлое. Поверят, что она не так безнадежна, и выпустят ее, наконец, к нему.
- Любишь? - доктор удивленно приподнял брови, потом понимающе закивал, по-доброму улыбнувшись.
Фрэнк почувствовал, что смущается и злится под этим понимающим взглядом. Одна его половина думала, что доктор смеется над ним, потому как не понимает этого странного, невыносимого чувства. Вторая же половина упрямо тыкала его мозг в сторону золотого колечка на руке врача.
- Что ж, если любишь, это хорошо. Это признак выздоровления, - доктор потер подбородок, потом сплел пальцы обеих рук в замок, - Надеюсь, когда ты выйдешь отсюда, ты не забудешь Хлою.
-Что? – Фрэнк был крайне ошеломлен. Ему захотелось сломать узловатые пальцы мужчины и запихнуть их ему в рот, чтобы больше не смел говорить всякие глупости, - Я вас не понимаю. Я же сказал, что люблю Хлою, как же я могу ее оставить?
- Любовь не лечит аутизм, юноша, - доктор устало вздохнул, отвел глаза, видно, всячески старался проявить соболезнование, это чувство прописалось почти в каждой его морщинке. Фрэнк был взбешен.
- Поспорим?
Глава XVIII
Фрэнк еще никогда столько времени не ходил по больнице. Даже смешно стало. Так странно, столько времени для него были открыты только сад, столовая, его комната и гостиная, где они все отдыхали, ну и предавались своим болезням. А теперь по обе его стороны были светло-бежевые стены коридора, над головой мерцали стерильным светом неоновые лампы, а впереди маячила спина взвинченного доктора. За спиной были слышны шаги вызванного на всякий случай санитара. Я должен доказать, что Хлоя не неизлечимо больна.
Они остановились у еще одной двери. Видимо, тут не один карцер. Что ж, вполне понятно, но всё равно напоминает тюрьму. Он в который раз сделал над собой усилие, голова уже начинала болеть. Никогда еще он не сдерживал столько своих мыслей, хотелось закричать, врезать пару раз кулаком по стене, но этого нельзя было сделать. Его битва еще не окончена. Пока сражение идет, не убирай клинок, сынок. Где он это слышал? Может, читал, пока был здоров? Он заставил себя сосредоточиться на докторе, который заглядывал в окошечко в двери. Мужчина повернулся к нему, отошел в сторону и сделал приглашающий жест рукой.
- Смотри сам. Фрэнк покорно подошел и заглянул в застекленное отверстие. Комната ничуть не отличалась от той, в какой он сидел раньше. Может, он даже сидел как раз таки в ней. Стены и потолок были оббиты мягким белым войлоком, лампы были специально скрыты под ним, чтобы давать свет и не раздражать свои видом больного. Посередине помещения сидела Хлоя в смирительной рубашке. Ее волосы были растрепаны, а сама она походила на маленького напуганного ребенка. Он отшатнулся от окошка и с вызовом уставился на доктора.
- И что? Она выглядит испуганной, но не более.
- Если к ней пытается подойти кто-то из докторов, она бросается на них, пытается укусить, кричит, что они забрали ее свободу, - доктор пожал плечами, и на удивление, жест не вышел раздражающим, скорее бессильным, - Такого раньше с ней не случалось. Понятия не имею, что могло так на нее повлиять.
Фрэнк мысленно дал себе подзатыльник. Уж он-то точно знал, кто в этом виноват. Нельзя толкать людей к свободе насильно, иначе они начинают вырываться и идут обратно в свой хлев. И это он тоже где-то читал. Как странно, что голоса внутри сейчас дают ему советы. Может, они поняли, что без Хлои ему и самому не сладко? Как же всё запутанно, как в дешевом бульварном романе, который так любили читать его мать и бабушка.
- Пустите меня к ней, - он снова заглянул в окошко. Санитар за спиной хмыкнул, доктор осадил его быстрым шиканьем. Потом откашлялся, положил руку ему на плечо, несильно сжал, словно подбадривал. То, что ему откажут, Фрэнк понял уже по этому жесту.