— Впустите их, живее, в мое купе… Не беспокойтесь, я за все отвечу.
Еще не веря своему счастью, грязные, уставшие, измученные дед и внук робко вошли в купе, присели в углу, с виноватой благодарностью глядя на нежданного спасителя.
Сосед по купе сел напротив, дружелюбно посмотрел на попутчиков и спросил:
— Вы, наверное, чеченцы?.. О! Выходит, родня. А меня зовут Тамм, Отто Иосифович Тамм.
Дорога долгая. Почти все друг о друге рассказали. У Мастаевых сказ короткий: Кавказ, чеченцы, депортация. А вот Там-му есть что поведать. В его жилах намешано много кровей, но он считает себя немцем, именно как немца его и депортировали. А сам он уроженец Саратова, из семьи музыкантов, дирижер, возглавлял Ленинградскую консерваторию и был выслан в Казахстан.
Как и чеченцы, за время депортации он пережил немало: за кусок хлеба работал сутками на шахте, но не смог уберечь жизнь двух сыновей. И все же образование, тем более музыкальное, Тамму помогло. Теперь он главный дирижер Казахской госфилармонии.
Что такое «дирижер» — Мастаевы не совсем понимают, а вот о родстве поняли. Оказывается, единственная дочь Тамма Виктория вышла замуж за чеченца — некто Юрий Дибиров. И теперь — двое внуков. «Старшая внучка Мария — слух просто стопроцентный!» — восклицает Тамм. И этого Мастаевы особо понять не могут, зато Ваха, когда с вокзала попал прямо в роскошную квартиру Тамма, понял, что юная Мария действительно красавица и играет она на фортепьяно превосходно. Вот только длилось это недолго: увидев гостей, она исчезла. А Мастаевы у Тамма пообедали и, поблагодарив, распрощались — разные у них далее были пути. И наверняка они знали, что вряд ли еще увидятся. Вот только дед часто Тамма вспоминал и наставлял внука: «Ваха, учись. Вот видишь, Тамм грамотный. Поэтому даже советская власть не смогла его растоптать, снизошла и вновь на службу призвала… Ты помнишь его квартиру? Понял?»
И квартиру Ваха помнил, и Марию помнил, и ее замечательную игру, и понял — чтобы вновь попасть, нет, не в эту квартиру, а к этой девочке, ему надо учиться. А как учиться? Его мать — малообразованная женщина. Дабы единственный сын учился в центральной городской школе, Баппа специально устроилась уборщицей на улице Ленина. Здесь же, в рабочем общежитии, им дали маленькую служебную комнатенку — туалет во дворе, и обещали когда-нибудь (если Баппа будет добросовестно трудиться) дать отдельную квартиру. Вот и выдраивает она улицу Ленина, на сына времени мало. А Ваха учится так себе. Вот поэтому, хотя он уже вроде и образумился и хочет окончить десятилетку, но нельзя: стране остро нужны рабочие руки. И Мастаева после восьмилетки чуть ли не насильно заставили учиться в ПТУ[7] по специальности «оператор башенного крана».
Ваха еще молод, многого не понимает, и ему эта новизна даже интересна, он и стипендию будет получать. А вот его мать Баппа поняла, что это несправедливо: в классе было много учеников и слабее Вахи, однако ее сын, сын чеченки-уборщицы, не может окончить среднюю школу.
Баппа, как и весь народ, не такое повидала и поэтому, проглотив обиду, трудилась бы дальше — лишь бы сын здоров и свободен был. Но вот дед Нажа, узнав о новости, вызвал невестку на переговоры. «Что? Другие будут палочкой перед оркестром махать, шикарно жить, а мой внук у себя на родине к молотку и лопате прилипнет?» — кричал свекор по телефону.
Мать поняла, что надо как-то действовать, кому-то жаловаться, но она не знала, к кому и куда идти. Всю ночь после переговоров Баппа не спала, а наутро — резкий стук в дверь: перед ней участковый милиционер, которому она каждый день докладывает обстановку, за милиционером — комендант общежития, толстая строгая тетка, которая за право жить в общежитии заставляет ее прибирать в своей комнате. Оба злые, словно готовы Мастаеву съесть, да в это время, буквально отстраняя их с пути, появляется сухощавый плешеватый мужчина в белом костюме. Он бесцеремонно заходит в комнату, так же, по-хозяйски, прикрывает за собой дверь, оставляя участкового и коменданта снаружи. Вначале он изучающе осмотрел с ног до головы взволнованных Мастаевых, затем так же пристально — все жилище: