По вступлении на престол император Павел предполагал дать отдых от войн и русскому народу, и русским финансам, но ему не удалось выдержать это миролюбивое направление ради того, чтобы создать противовес все усиливающемуся значению революционной и республиканской Франции, которая, кроме того, явно поддерживала польских патриотов в их стремлении вернуть самостоятельность Польше. Заключив союз с Англией, Австрией и Турцией, Павел послал флот в Средиземное море к Ионическим островам, где хозяйничали французы, а сухопутную армию в помощь австрийской в северную Италию, причем главнокомандующим всей союзной армией был назначен один из знаменитейших полководцев всех времен — Александр Васильевич Суворов, сильно уже прославившийся при Екатерине в последнюю турецкую войну. «Глазомер, быстрота и натиск» Суворова быстро повернули успех войны против Франции и в самое короткое время северная Италия была очищена от французских войск. Затем Суворов двинулся в Швейцарию на помощь австрийским войскам, причем ему пришлось совершить труднейший переход снеговых вершин Альпийских гор. Но в это время австрийцы, рассчитывая докончить успешно войну самостоятельно, оставили русские войска на произвол судьбы. Трудно пришлось русским в неприятельской стране, окруженным многочисленными французскими войсками, без провианта, теплой одежды и вдали от своей родины. Армию спас лишь гений Суворова, благодаря которому были преодолены непреодолимые препятствия и войска были выведены из неприятельского кольца даже без особых потерь. Император Павел, возмущенный коварным отношением австрийцев к его армии, приказал Суворову вернуться в Россию. Суворов на обратно пути заболел и был привезен в Петербург лишь для того, чтобы скончаться. За итальянский поход Суворов получил титул светлейшего князя Италийского и звание генералиссимуса.
Порвав союз с Австрией, а затем и с Англией, Павел, естественно, заключил мир с Францией, тем более, что объявивший себя первым консулом Наполеон Бонапарт и ставший фактическим распорядителем судеб Франции искал этого мира и оказал Павлу массу любезностей, при этом он не только освободил русских пленных, но экипировал и вооружил их. Подкупленный таким хорошим отношением, император готов был заключить с Францией союз, тем более, что ближайшей его целью стал поход в Индию, дабы лишить там Англию ее влияния и нанести ей таким образом самый чувствительный удар. Стали делаться приготовления к дальнему индийскому походу через Хиву и Бухару, но император Павел 11 марта 1801 года скоропостижно скончался, а с ним скончались и все его планы.
Часть III
Девятнадцатый век
Глава первая
Александр I Благословенный
1801–1825
По смерти Павла I на престол вступил старший его сын Александр, с именем которого связана эпоха приснопамятной Отечественной войны 1812 года.
Наполеон в 1812 году во главе 600 000 армии, состоящей почти из всех народов Европы, двинулся на Россию и 11 июня перешел через ее границу на реке Неман, между Ковно и Гродно. Император Александр, узнав об этом, отдал приказ по своим армиям: «Не нужно мне напоминать вождям, полководцам и воинам нашим о их долге и храбрости. В них издревле течет громкая победами кровь Славян. Воины! Вы защищаете веру, отечество, свободу. Я с вами. На зачинающего Бог».
Россия могла противопоставить Наполеону только 200 000 человек, разделенных при этом на две армии, первая — под начальством Барклай-де-Толли, а вторая — Багратиона. В начале войны был принят план Барклая, состоящий в том, чтобы, избегая открытых столкновений, отступать во внутрь страны, опустошая по пути всю местность и уничтожая все жизненные припасы, что должно затруднять и истощать неприятеля. Принимая численный перевес последнего и веру неприятельского войска в непобедимость своего вождя, план Барклая следует счесть наилучшим, но беда заключалась в том, что изобретатель плана был иностранец, не был популярен в войске и не был любим обществом.
Наполеон вел быстрое наступление, стремясь настигнуть, разбить и уничтожить русскую армию. Барклай спешно отступал, невзирая на ропот и неудовольствие в войсках: среди солдат и офицеров жива еще была память о великом Суворове, при котором наши войска, даже на чужбине, не знали слова «отступление». Отступать теперь, защищая родную землю, казалось нестерпимо горькою обидой. «Русские не должны бежать. Это мы хуже пруссаков стали. Куда бежите? Зачем срамите Россию и армию? Стыдно мундир носить! Ради Бога наступайте!» — так роптали старые генералы, выросшие под Суворовскими знаменами.