– Ладно, веди.
– У меня тут лошадь недалеко, верхом быстро до участка доберемся.
– Нет, я предпочитаю пеший путь.
– Но…
– Я могу и передумать.
– Ладно…
Петя метнулся за угол и через мгновение вернулся, ведя за собой огромного черного коня, экипированного амуницией местных блюстителей порядка.
Участок находился в паре километров от клиники, и дорога к нему была не простой. Множество поворотов развилок, а также заледеневший тротуар делали её очень крайне изнурительной. Большинство людей с момента конца катаклизма пересели на лошадей. Они были очень практичны в условиях больших городов. С машинами люди простились сразу, когда природа утихла. Топливо перестало питать двигатели, а электричество словно покинуло этот мир, но у многих еще теплилась надежда, что однажды машины и энергия вернутся.
Дорога к участку была витиеватой и достаточно долгой. Необходимо было пройти мимо центральной улицы, на которой располагался местный дом собраний. Возможно, это было единственное примечательное здание в городе, т.к. оно практически сохранилось со времен катаклизма и вот уже 200 лет стоит на своём прежнем месте, испещренное белыми мраморными шрамами своей истории. Эндшпиль центрального купола был надломлен, а рядом с ним развевался флаг объединенной армейской дружины. Кстати говоря, рядом с этим старым зданием располагался центральный комитет армейского реагирования - гранитная коробка, в окнах которой периодически мелькали вооруженные люди.
Далее, если не сворачивать был новенький шалашик здешней пекарни. Каждое утро благодаря старанием мастеров пекарей. центральная улица наполнилась непередаваемым ароматом свежей выпечки. Но был и недостаток, что несмотря на тесное расположение с силовиками, этот шалаш часто подвергался набегам местных беспризорников, хотя воровство не было чем из ряда вон выходящим в этом городе.
Проделав еще один поворот доктор Брундерштейн и участковый Новиков оказались на длинном проспекте, упиравшемся в участок. Испещрённая дырами и трещинами дорога была там еще испытанием, т.к. местами она еще была скованная льдом и ноги могли запросто разъехаться, а если участь, что проспект был под достаточно большим уклоном, упав где-то в середине можно было запросто вернуться в начало пути. Многих это откровенно раздражало, поэтому владельцы местных лавок вынужденно собирались и вместе ломали лёд.
Преодолев подъём доктор Брундерштейн и участковый Петя оказались у ступеней местного отделения охраны порядка. Не сказать, чтобы это здание сильно выделялось на фоне прочих, такое же низкое, маленькие архивные окна и скошенная крыша, с местами разной черепицей. Сделав первый шаг на ступень, доктор Брундерштейн на минуту застыл, а на его лбу стали проступать капли нервного пота.
– Все в порядке? – спросил Петя.
– В полном, – доктор соврал.
Сам вид этого здания, эти скользкие ступени вызывали у него боль и отвращение. Он хорошо знал это место, ведь отдал ему году своей жизни в качестве штатного психиатра. Но 10 лет назад случилась большая беда, о которой доктору всегда будет напоминать скол на его очках.
Оказавшись внутри доктор и участковый стали двигаться вдоль длинного вестибюля, пол которого был украшен черно белой плиткой, чередующейся как на шахматной доске. Она очень сильно рябила в глазах и при долгом нахождении здесь могла разболеться голова.
Не смотря на ранее утро, тут уже во всю кипела жизнь, множество людей циркулировали туда-сюда, судорожно разнося какие-то папки, листы, ящики. Повстречался даже закованный в наручники мужчина с разбитым носом. На вид бродяга, обычно таких ловят на мелких кражах или неумелом пьяном вандализме. Рядом с ним дремала грузная женщина – блюститель порядка в потертом синем шлеме. У неё на поясе висела дубинка с небольшим пятном крови на конце.
– Нина привет! – радостно сказал Петя, проходя мимо.
Женщина всхрапнула и лениво открыв глаза произнесла:
– Петька, ты?
– А ты чего здесь сидишь, не оформляешь бедолагу?
– Да, жду пока камеру почистят, и буду во этого любителя булочек оформлять.
– А чего чистить то?
– Да один этот, ну как его? Его еще вчера привели, справлял нужду где не надо.
– А понял, и что с ним, камеру заделал?