И тут мы с девочками замечаем, что возвращается что-то забывшая тётя Маша.
- Парни, шухер, - зовёт их Аня.
- А ну пошли прочь, ироды! - кричит тётя Маша, а мы разбегаемся врассыпную.
Вечером все получили от старших. Почему-то нам всегда казалось, что у тёти Маши яблоки и ягоды вкуснее и крупнее. Это было необъяснимо, но после этого случая, мы к ней не лезли.
- Я очень вами разочарована, девочки. Маша не злая, а просто несчастная, - вздохнула тогда бабушка. Мы всей компанией потом извинялись перед тётей Машей, а она сама стала угощать нас, так как своих внуков у неё не было. Об этом мы узнали чуть позже. Оказалось, что оба её сына погибли, муж, не выдержав горя, отправился вслед за ними. Иногда мы помогали ей, выполняя мелкие поручения.
- Тётя Маша? Вы меня не узнаёте? Я - Арина.
- Арина? Внучка что ли Нинкина? - шокированно произносит женщина.
- Да, - киваю.
- Как изменилась, - восклицает тётя Маша. - Невеста, прям не узнать! А это жених твой?
- Нет, это Артём. Внук Ивана Кузьмича.
- Точно, - кивает женщина. Она заметно постарела, но была достаточно энергичной. - А что вы забыли то в Явлинке?
- Решили вспомнить место детства, - улыбаюсь.
- У-у-у, вспомнить они решили. Про нашу деревню и Бог уже давно забыл. А они вспомнили.
- А за домом вы присматривали? - перевожу тему.
- Я уж больно Нинку я любила. Жаль было смотреть, как умирает всё то, что она с любовью строила. Она одна меня понимала, - с горечью выдыхает тётя Маша.
И я её понимала. Бабушку я любила не меньше Златы. И как могло случиться, что две родные души ушли в один год?
- Ключи дадите? - спрашиваю я.
- Сейчас принесу, ждите.
- Какая была неприятная, такая и осталась.
- Тётя Маша очень хорошая, - не соглашаюсь я с Артёмом.
- Вот, держи. Да и заходи вечерком, чаю попьём, поболтаем.
- Спасибо, тёть Маш, - улыбаюсь женщине.
Беру ключи от дома, и чувствую странное покалывание в пальцах, но игнорирую это ощущение.
Едем до дома Ивана Кузьмича. Он оказывается в конце деревни. Дом в относительно неплохом состоянии.
- Ты приезжал?
- Да, каждое лето. Латаю дом, убираюсь.
Но мне не хочется здесь ночевать. Да и заходить желания нет.
- Оставайся тогда тут, а я к себе поеду.
- Зачем разделяться? Ни в одном фильме ни к чему хорошему не приводило разделение главных героев, - смеясь, аргументирует парень.
- Не дури, - отмахнувшись, иду в машину. - Если что, всегда на связи. А деревню мы оба знаем, как свои пять пальцев.
Паркуюсь у дома, решая осмотреть его внутри. Замок легко поддаётся, и вот я уже вхожу в дом детства. Пол скрипит под ногами. Дом хоть и был внутри чистым, но сразу ощущалось, что здесь никто не живёт. Он был безжизненным и пустым. На глаза накатились слёзы. У бабушки здесь всегда была полная чаша: невероятная чистота, пирожки, пельмени, вареники, варенье. По всему дому висели разные обереги, на территории тоже. "От всякой нежити" - объясняла бабушка. Марк ни разу не согласился съездить сюда со мной, хотя пару раз я предлагала. А я сейчас испытывала ностальгию и радость, что есть какая-то эфемерная возможность встретиться с детством.
Вот здесь мы с бабулей готовили, а вот тут за чаем обсуждали интересные новости, тут со Златкой делали вид, что уснули, а сами сплетничали. Самой дальней комнатой было помещение, в котором у бабушки хранились всякие травы, обереги, иконы и прочие подобные штуки. Сейчас эта комната пустовала. Где-то в углу были сложены иконы, бумажки, а травы, наверное, тётя Маша и выкинула. В гостиной стоит наша общая фотография, завидев которую, я не выдерживаю и сажусь на колени, плача. Это всё слишком несправедливо. Обе они могли бы ещё жить и жить, но кто-то сверху решил иначе. Чувствую какое-то неведомое тепло, словно накрыли мягким одеялом или шалью.
- Прости, бабушка, что так долго не приезжала, - роняю крупные слёзы на джинсы.
Посидев ещё немного, решаю немного обустроиться и пойти к тёте Маше. Вещи оставляю в машине, а еду тащу в дом. Нахожу чайник. Немного подумав, понимаю, что придётся сходить за водой на колодец. Нахожу ведро и иду с ним. Надеюсь, что всё чистое. Дальше встаю в ступор. Ни дров, ни посуды толком. М-да. Обустроилась, хватит.