Капитан посмотрел на неповреждённую крышу «семёрки» и недоверчиво – на Фадея.
Поспешно порывшись с болезненной гримасой в загривке, водитель продемонстрировал пальцы в розовой сукровице.
– Я ж говорю, сзади, – даже обрадовался он кровавому своему алиби.
– Господи, твоей бесчувственностью хоть не того?.. – охнул старший лейтенант, отрывая новый клок ваты. – Не воспользовались? Ты ещё где пощупай… сзади.
Фадей злобно сплюнул, не удостоив его ответом.
– На месте был «чопик», когда подходил?.. – вернул Арсений разговор в протокольное русло.
– Да, на месте.
– А ты точно видел? – как-то нехорошо усомнился Кононов, прикладывая новый тампон к затылку водителя. Тот недоверчиво покосился на него через плечо. – Ты ж, поди, в пончики зарылся, что свинья в лохань помоев.
– Да пошёл ты…
– Рылом в лохань или лоханью в рыло, – констатировал Арсений, закрывая воображаемый протокол. – В любом случае, наша «лохань» преступников не видала.
Капитан, будто вспомнив что-то, покрутил голову Фадея так и этак, словно пробуя резьбу лампочки в патроне.
– Может, слышал? – И повторил вопрос Фадею, как тугоухому – почти криком: – А по ушам? Тебе тоже надавали?
– Точно! – снова подскочил на сиденье Фадей.
– Что точно? Надавали?
– Нет, я не про то, – завертел головой старшина. – Есть особая примета. Акцент! Они говорили так… С кавказским акцентом…
– Чего говорили-то?
– Да откуда ж я знаю? – стушевался Фадей. – Говорю же, с акцентом, да и по-своему…
– По-кавказски, да ещё с кавказским акцентом, – фыркнул Ильич. – И впрямь, хрен разберёшь.
– Да уж, примета не слишком особая, – согласился Арсений.
«Личному составу подразделений оперативного реагирования ГУВД, – вдруг сама собой прозвучала команда из приборной панели. – Сигнал “Гроза”, готовность № 1!»
Оперативники переглянулись. Нечасто, слава богу, звучит «Единый сигнал оповещения личного состава МВД, привлекаемого к освобождению заложников».
«Подтвердить получение сигнала… – попросила рация и завелась повторять, сонно и равнодушно: – Личному составу…»
– Ладно, пошли назад, – вздохнул Арсений, нагибаясь за микрофоном между сиденьями. – Теперь это не праздное любопытство, а ещё и долг.
Глава 5. Цокольная террористка
Никогда не читав Марка Аврелия: «Время человеческой жизни – миг, её сущность – вечное терпение…», Анастасия Никитична всё ж стала подлинным стоиком. Этого требовала наука. Этого требовало время. Наука всегда, а вот время со временем – всё чаще и настойчивее. Особенно с тех пор, как Никитичну попросили – типа на пенсию, – из секретной лаборатории, и она поняла, чьих рук это дело.
Всё это происки новенькой, той, что с дипломом микробиолога. Видать, нужен им тут, на месте Никитичны, свой человек. Вот только кому «им»? – терзалась Никитична, пока не обнаружила в косметичке новенькой некий прибор со щёточкой антенны, непонятной надписью «Max Factor» и с вполне понятной маркировкой: «Made in USA».
«Так вот в чём дело! – осенило Никитичну как-то вечером, когда глянула на телевизор раньше, чем успела его переключить на сериал “Бледная Настя”. – Крысы!»
«Эти хищники обладают телепатическими способностями. Прежде чем съесть диггера, одна из крыс взглядом принудила его снять водонепроницаемый костюм, каску и отбросить подальше носки, – неслось из телевизора. – Не раз мы встречали на стенах тоннелей надписи, судя по содержанию, сделанные не человеческой рукой: “Ответим на дератизацию бескомпромиссным размножением!”»
Сковорода со звоном покатилась по половицам, брызжа маслом и сея жареные пельмени… «Вот в чем дело! Огромные крысы из “Метрополитена-2”! Они не сами собой завелись в тоннелях секретного Московского метро! Это нашей лаборатории разработки! Заговор! Американцы дали денег – не зря у всего институтского начальства морды такие сытые, – чтоб выгнать наш народ из метро, до которого их бомбы не доберутся!» Теперь Никитична поняла – так её не отпустят. Пенсия? Не пенсию ей уготовили, а полиэтиленовый мешок на безымянном кладбище!
С тех пор Анастасия Никитична на работу не ходила, на звонки сослуживцев по телефону и в дверь не отвечала. За продуктами – перебежками, от угла к углу и только в ночной киоск. И ждала…
И вот дождалась. Дом содрогнулся, звякнула посуда в буфете и со скрежетом отворилась дверь древнего холодильника ЗИЛ, и откуда выпал брикет мороженого хека.