— Да, пользовались, и у них был ключ. Один из них приходился родственником кому-то из здешних жильцов. И ещё мальчишкой, после войны, даже какое-то время жил в этом доме. Он подобрал ключи ко всем дверям и тайно проводил в дом своих сообщников. Уже тогда он занимался всякими тёмными делишками. А родным не понравилось такое его поведение, видимо, они о чем-то догадывались и всячески стремились избавиться от милого родственничка.
— Порядочные люди, — на сей раз прокомментировала Яночка.
Капитан продолжал:
— Вот почему они охотно поменяли свою жилплощадь на новую квартиру, предложенную вашим отцом, и не сочли нужным заранее предупредить подозрительного родственника о переезде из дома. Для него это явилось полнейшей неожиданностью. Явившись по своим делам в дом, он вдруг не мог отпереть дверей, потому что замки были уже сменены, а его родственников в доме не оказалось.
— А все бабушка! — восхитилась девочка. — Это она настояла на том, чтобы поставить новые замки. Папе очень не хотелось.
— Точно! — вспомнил и мальчик. — Бабуле иногда приходят в голову неглупые идеи. Она утверждала, что крутится тут какой-то подозрительный индивидум…
— Во всяком случае, бабушкина идея доставил много неприятностей преступникам, — продолжал капитан, — и в конечном итоге, как видите, это привело к поимке преступников. Разумеется, хотя начала бабушка, главная заслуга в этом ваша.
— И Хабра! — подчеркнула Яночка.
— Разумеется, и Хабра. Всем вам в торжественной обстановке будет вынесена благодарность Павлик встревожился:
— Только чтобы никого из наших при этом не было!
— Хорошо, — согласился капитан, — это будет секретная благодарность.
— А как вы, пан капитан, объясните решётку на чердачном окне? Это они такую закрепили? Для видимости?
— Ну, не совсем так. Решётка сделана была ещё во время оккупации Варшавы. Ведь здесь, на чердаке, хранили своё оружие бойцы Сопротивления. И печатали листовки.
Закончив рассказ, капитан поднялся со своего ведра и закрыл окошко, о котором только что шла речь. Дети тоже встали с корыта, собираясь продолжить исследование чердака. Капитан задержал их.
— Послушайте, — как-то нерешительно начал он. — Мне давно хотелось узнать…
— Ну? Выкладывайте, — подбодрил капитана Павлик, видя, что тот не решается о чем-то спросить. — Вроде мы уже все вам рассказали.
— Спрашивайте, спрашивайте, — снисходительно произнесла Яночка. — Возможно, мы и ответим. Вам что-то ещё неясно?
— Вот именно. Не хотелось бы быть навязчивым, но страшно хочется увидеть ту самую пыточную машину, о которой вы говорили. Покажите её.
— Да вот же она! — удивился Павлик. — Стоит на самом виду. Мы только что прошли мимо. И Павлик ткнул пальцем в упомянутую машину. Капитан подошёл к таинственному экспонату и замер, а мальчик принялся объяснять действие машины, как заправский экскурсовод:
— Видите вот эти отверстия, внутри железки торчат? Вот сюда засовывали руки и ноги, так в книжках написано. Сейчас, возможно, машина не действует, много времени прошло с тех пор, когда её применяли, лет сто, не меньше. Ножи не много затупились и покривились. Но ведь вы, пан капитан, обещали, что не станете за это привлекать к ответственности наших родных? — с беспокойством добавил мальчик, видя впечатление, произведённое страшным орудием пыток на сотрудника правоохранительных органов. — Обещали, что претензий не будет.
Капитан действительно был ошарашен, но не тем, что узрел перед собой орудие пыток. Дело в том, что он узнал машину с первого взгляда. Именно такой пользовалась его деревенская бабушка… Капитан пришёл в себя и с полной серьёзностью ответил:
— Торжественно клянусь, что за эту машину не стану привлекать к ответственности вашу семью. И вообще никого не стану преследовать и выражать претензии. Спасибо, что показали, превосходный экспонат. В свою очередь очень прошу, не пылесосьте вашим мехом моих коллег, которые придут сюда завтра.
— Какие ещё коллеги? — неприязненно поинтересовалась Яночка.
— Те, которые собираются делать обыск. Не сомневаюсь, вы все уже знаете о вашей соседке..
— Знаем, — спокойно ответила девочка. — Бабушка нам очень доходчиво объяснила, что такое обыск. Катастрофа и конец света. И нет никакой необходимости его делать.
— Как это? — удивился капитан. — Почему?
— А потому, — небрежно заметил Павлик, — мы прекрасно знаем, где она хранит свои богатства.
— Как?! — вскричал капитан.
— А вот так! — удовлетворённо произнесла Яночка. — Хотите, покажем?
Капитан уже решил для себя, что пыточная машина — последнее, что его ошеломит на чердаке. Выходит, не последнее. Нет, с этими детьми не со скучишься.
— Откуда вы знаете?
— Подслушали, — вежливо пояснила девочка. — Да что же вы стоите? Не хотите посмотреть? Это недалеко, на её части чердака.
— Хочу, конечно! — поспешил капитан с ответом, а про себя подумал, что все-таки недооценил этих двух милых помощников милиции. Все бы так помогали, не нужны тогда никакие оперативные сотрудники, гнать их всех к чёртовой матери!
— Хочу, хочу! — ещё раз крикнул капитан. — Показывайте скорее!
— Тогда пошли, — ответила Яночка.
Павлик подозвал Хабра, который безуспешно пытался схватить зубами один из крикетных шаров, с грохотом перекатывая его с места на место и подымая тучи пыли. Все четверо подошли к двери на грымзин чердак. Дверь, как известно, была за перта на висячий замок и оклеена многочисленны ми полосками бумаги с государственной печатью, — Так у меня же нет с собой ключей, — огорчился капитан.
— Ничего, у меня есть, — успокоил его Павлик и полез в карман. — Вот ключи от замка, но отец за претил нам срывать эти бумажки. Вы сами сорвёте? Лично?
— Сорву, конечно! — ни минуты не колебался сотрудник милиции. — Лично! И признаюсь. Меня простят…
И капитан принялся перочинным ножом разрезать бумажные полоски, а Павлик тем временем отпирал замок. Яночка давала пояснения:
— Каждый раз, как получала посылку, грымза снималась к себе на чердак и двигала корзину. Мы уже потом узнали, что корзину. Сначала просто слышали — что-то тяжёлое волочат по чердаку. А когда мы играли вот тут, видите застенки? — И девочка показала на странные клетушки у стены на чердачной площадке. — Когда мы себе играли в узников, так она подглядывала за нами и хотела нас отсюда прогнать.
— Прошу! — галантно произнёс Павлик, распахивая дверь. — Входите. Вон та корзина. Капитан стремительно бросился на чердак, дети не торопясь шли за ним следом. Яночка продолжала рассказ:
— А в корзине пустые банки и бутылки, так вы не обращайте внимания. Надо корзину отволочить в сторону. Схватив за ручку большую плетёную корзину, капитан оттащил её в сторону. Корзина отъехала, издав уже знакомый звук. Под ней оказались доски пола, за ней стена чердака.
— А дальше что? — спросил капитан, разгляды вая пол и стену.
— А теперь надо трещать, — сказал Павлик. — Она чем-то трещала.
Капитан растерялся. До сих пор все было понят но, только последняя инструкция была несколько… туманной.
— Чем я должен трещать? — поинтересовался капитан, вновь и вновь рассматривая гладкий пол и каменную стену.
— А вот этого мы не знаем, — пояснила Яночка — Она сначала оттаскивала в сторону корзину, а потом начинала чем-то трещать. Мы слышали.
— Если бы прятала своё золото в корзине, тогда бы бренчала, — рассуждал Павлик. — Значит, не среди бутылок. Выходит, или в полу, или в стене. Так что ищите сами.
Капитан понял, что больше рассчитывать на помощь детей не может. Они привели сотрудника уголовного розыска на место, где было спрятано краденое народное достояние, и теперь с надеждой смотрели на этого сотрудника, ожидая, что он на конец сам проявит знания и профессиональные навыки и обнаружит тайник. Не может он обмануть их доверие, не может скомпрометировать в глазах детей всю польскую милицию. Думай, капитан, шевели мозгами!