– Вам пришло в голову, друг Ростислав, что я могу не знать учёного, разработавшего основы той науки, в которой я сама сейчас работаю?
– Чарльз Гриценко был теоретиком хронофизики и создателем Института Экспериментального Атомного Времени, – торжественно проговорил Ростислав Берроуз. – И он долго колебался, прежде чем разрешил эксперименты с переменой течения времени в живых клетках. Были неприятности с такого рода работами ещё до того, как на Уранию прибыл Герд. Но должен вам сказать, Герд обладал демонической силой уговора. Он сумел переубедить великого Чарльза. Но это не мешало Гриценко предупреждать нас всех, что время, определяющее жизненные процессы, не только хрупко, но таит в себе опасные неожиданности. Нет, друг Лаура, не потребовалось ни особенной храбрости, ни чрезмерной тупости, чтобы закрыть лабораторию, из которой бежал её руководитель. Нужно было только вспомнить строгие наставления нашего замечательного учителя.
Лаура со вздохом сказала:
– Как жаль, что у меня нет демонической силы убеждения Герда Семеняки. Мне тогда было бы легче объясняться с вами.
– Не притворяйтесь, – хмуро сказал директор. – Матвей Чернов информировал меня, что не сумел найти надёжную защиту от ваших настояний, – поверьте, такое признание у Матвея многого стоит. Пойдёмте, я сам открою вам лабораторию номер шесть.
4
Переступив утром порог лаборатории, Лаура почувствовала, что в ней ночью что-то случилось. Ровно неделю она работала в лаборатории, все шло нормально – никаких загадочных происшествий, никакого вторжения потусторонних сил. Если в стенах двухэтажного дома и водились привидения, то они пока побаивались показываться. Каждое утро она оглядывала все помещения, стараясь открыть самый малый непорядок, – все сохранялось таким, каким она оставляла, уходя в гостиницу. А сегодня было не так. Она ещё не увидела непорядка, только почувствовала его. Кто-то ночью ходил по лаборатории, так ей казалось. Но и внимательно все осмотрев, она не нашла следов постороннего присутствия.
– Чепуха! – сказала она себе. – В бред начинаю впадать. Хроноустановка в порядке, это единственно важное. Её никакая призрачная рука не касалась.
Громоздкое сооружение, названное хроноустановкой, функционировало исправно. С десяток преобразователей атомного времени, сфокусированные на сосуд с биологическим раствором, вели программу, что была задана вчера вечером. В сосуде бурлила мутная смесь разноцветных живых клеток, в смеси преобладали жёлтые клетки, синие среди них терялись: в жёлтых клетках время замедлялось, в синих ускорялось. Компьютер показывал, что реакция разновременности – так ещё Герд назвал впервые им осуществлённый процесс – набирает ход. Когда разновременность дойдёт до предела и взаимодействие клеток прекратится, и сами они перестанут быть видимы, ибо будут жить в разных временах: жёлтые отстанут от «сейчас», затормозятся в прошлом, а синие опередят «сейчас», умчатся в будущее. А пока и простому глазу было видно, что бегство синих в будущее идёт резвей торможения жёлтых, поэтому так и ослаблялась синяя компонента раствора. Процесс шёл нормально.
Успокоенная, Лаура отошла от хроноустановки. Но ощущение соприсутствия чего-то постороннего не ослабевало. Недоумение стало превращаться в раздражение. Лаура сердито спросила себя, что, собственно, ей сегодня не нравится в лаборатории? И ответила: мне не нравится сам воздух лаборатории, им вдруг стало нехорошо дышать. Лаура прошла в генераторную. Отсюда шло питание преобразователей атомного времени. В генераторной мирно гудели механизмы, им и полагалось так гудеть, звенящий их гуд свидетельствовал о нормальной работе. Лаура раскрыла крышку регистратора. На ленте самописца извивалась кривая режима генераторов. Лаура не поверила глазам. Регистратор запечатлел скачок интенсивности. Между четырьмя и шестью часами ночи генераторы испытали огромное ускорение, оно вплотную подошло к зловещей красной черте запрета – переход за неё грозил взрывом. Два часа генераторы работали в запрещённом режиме: если и не на волосок, то на миллиметр от самоуничтожения. Но ведь это немыслимо: автоматы безопасности не допускают подобных нарушений! Лаура быстро подошла к щиту безопасности. То, что она увидела на щите, ошеломило её: автоматы были отключены. Сегодня ночью, между четырьмя и шестью часами, лаборатория могла взлететь на воздух – и то, что она не взорвалась, было чудо: генераторы, разгоняясь, так самоускоряются, что только автоматы могут погасить саморазгон, а автоматы были отключены!