А потом были дорожки для боулинга. Он не мог в это поверить. Ранее он мысленно пошутил, что такая штука есть в Доме шизов, но она там действительно была - хотя там уже давно не играли в боулинг. Все-таки это была шутка. Ньют вообще не помнил, чтобы держал в руках шар для боулинга, а тем более играл в эту игру. И все же он понимал, что это такое, и в его голове всплывали картинки, изображающие это занятие в самом разгаре. Но здесь деревянные дорожки, используемые для игры, были вырваны, стопки их разбросаны по углам, а в нишах, где когда-то стояли кегли для боулинга, люди разводили настоящие костры. Вероятно, кегли тоже сожгли. Повсюду лежали спальные мешки, одеяла, люди. Может быть, дело было в длинной веренице импровизированных каминов, но в этом мрачном месте было уютно и тепло, как в библиотеке, и ему захотелось вернуться. И никто не дрался, по крайней мере, в данный момент.
Ньют вышел через открытую дверь на ржавых болтающихся петлях - настоящая дверь была выкинута в далеком прошлом - и направился к большой арке, к выходу. По пути его пихали, сшибали, обнимали, толкали, он дважды упал, один раз ему помогли подняться. Он увидел, как иммуны смотрят на него, как крепко держат в руках свои пушки, как они шепчутся с другими иммуняками, делясь секретами. Он не мог понять, какой смысл ПОРОК видел в том, чтобы люди знали, кто он такой, через что прошел и что он прибыл в самый популярный клуб города для шизов. Ему нужно было выбраться из этого места. Ему нужно было поспать.
Наконец он добрался до арки, прошел под яркими буквами ее вывески, немного пробежал и с полным облегчением оказался в относительной тишине тропинки, ведущей к внешним кольцам Дома. Он замедлил шаг до бодрой походки и понял, что полностью покрыт потом, а его лицо словно часами жарилось на солнце. Да, ему определенно нужно было поспать. Возможно, целые сутки
Он остановился.
На его пути стояли трое потрепанных шизов, каждый из которых держал в руках стальную трубу, как будто они только что ограбили магазин сантехники ради самодельного оружия. Ньют подумал, что, должно быть, он действительно сходит с ума, потому что их вид вызвал у него смех. Это было глупо. Комично. Как будто что-то из представлений десятилетнего ребенка о самых плохих людях на Земле. Один из шизов даже повязал на голову бандану и изобразил злобную ухмылку, отчего казалось, что у него что-то не так с губами.
— Я не в настроении, — сказал Ньют. Он знал с абсолютной уверенностью, что может пройти проверку на детекторе лжи прямо на месте, заявив офицеру, что он будет совершенно не против, если эти идиоты избавят его от страданий.
Но судьба решила пока не проверять его на искренность.
Один из бандитов - мужчина с длинными сальными черными волосами и мускулами, выпирающими из прорех на рубашке, - подошел к Ньюту и остановился примерно в трех футах перед ним. Каждый инстинкт и внутренняя тревога говорили Ньюту, что нужно бежать, как черт от ладана, но он не мог заставить себя сделать это. Все более расширяющаяся безумная часть его мозга призывала его наброситься на парня, ударить его в нос, начать драку и надеяться на лучшее. Вместо этого он ждал.
— Мы знаем, кто ты, - наконец сказал мужчина. Для такого крепкого на вид парня у него был мягкий голос. Ньюту пришло на ум слово "бархатистый", и у него возникло абсурдное желание рассмеяться.
— Ну и? — глухо пробормотал Ньют. — Кто же я?
Неожиданно мужчина смутился, даже слегка сгорбился.
— Мы знаем, что с тобой делали. Со всеми, кого забрали. Знаем, через какую хрень тебе пришлось пройти.
Он сделал паузу, подбирая слова.
— Ты не по своей воле искал лекарство для таких, как мы. И мы... ценим это. Такие, как я — мы тебя уважаем.
Ньют сглотнул. Вот этого он не ожидал. Похоже, здоровяк собрался не избить его до полусмерти, а... выразить признательность? Или это ловушка? Но нет — если б они хотели напасть, то уже давно скрутили бы его без малейших усилий.
— Прости, — мужчина неловко поёрзал. — Звучит, как дешёвая драма. Просто мы... — Он выпрямился, поднял подбородок. — Чёрт, парень. Мы просто хотели, чтобы ты знал — многие здесь за тебя. Никто к тебе не сунется. По крайней мере, пока не разберётся с нами. Даже не знаю, что еще сказать. Чувствую себя придурком.
Ньют кивнул, немного выведенный из равновесия, но искренне обрадованный перспективой того, что у него может быть своя личная охрана.