Ньют почувствовал, как тень проползла по его плечу.
— Не приближайся, — он старался говорить спокойно, но злобно. — Меня сюда не зря засунули. Поначалу уроды патрульные решили, будто я иммунный и от нефиг делать просто прячусь в берге, а когда узнали, что Вспышка разъедает мне мозг, у них глаза на лоб полезли. Патрульные талдычили потом, дескать, выполняют гражданский долг — и запихнули меня в эту крысиную нору.
Слова вырывались из него в спазме лжи и обмана, правда больше не имела значения. Ему нужно было, чтобы они ушли, любой ценой.
Томми ответил голосом, который в ушах Ньюта казался ледяным.
— Зачем, по-твоему, мы прилетели, Ньют? Мне жаль, что тебя сцапали, жаль, что отправили сюда. Но мы можем тебя вызволить. Не похоже, что...
Слова превратились в гулкие помехи, жужжание, от которого у Ньюта болел череп, и все это не отставало от неумолимого биения его пульса, который отказывался останавливаться, отказывался утихомириться до здравомыслия. У Ньюта возникло странное ощущение, что он оглох, хотя шум доносился отовсюду, изнутри и снаружи. Он почувствовал, как в панике ослабевает его связь с реальностью, как будто весь боулинг исчезает из его существования. Движение - это все, что он мог сделать, чтобы вернуться в реальность.
Он повернулся к ним лицом. Он ухватился за свою пушку, как за спасательный круг.
Минхо вскинул руки, сказал что-то, что Ньют не смог расшифровать из-за рева в ушах и голове. Его старый друг сделал шаг назад, чуть не споткнувшись об оцепеневшую подружку Джонси. Снова слова, словно муравьи, пытающиеся пробиться сквозь стену шума.
Ньют услышал что-то о пушке, кажется, его спросили где он взял эту штуку. Ньют что-то ответил, невнятно произнеся пару фраз, не понимая, что он сказал. Какую-то ложь. Его руки тряслись так сильно, что он чувствовал грохот оружия сквозь кости. Это явно не сработает. Он заставил себя взять себя в руки, отогнать дымку ярости. Совсем немного. Всего лишь малость. Сколько угодно, сейчас. Они должны были уйти. Они должны были. Как долго еще Ньют сможет это терпеть?
Он умолял, бросив все силы на то, чтобы говорить искренне, но твердо.
Чего бы это ни стоило.
— Мне... фигово, — сказал он. — Вы молодцы, шанки, что прилетели, спасибо, но... здесь я и останусь. Для меня все кончено. Вы сейчас развернетесь, сядете в Берг и улетите к чертям отсюда. Ясно?
Каждое слово было усилием. Его руки дрожали от разочарования.
Минхо произнес:
— Нет, ни фига не ясно, Ньют. Мы сюда шли, головами рискуя, ты наш друг, и мы тебя забираем. Хочешь рыдать, пуская сопли? Ради Бога, но только в кругу друзей. Не этих вот шизов...
Ньют вскочил на ноги, чувствуя в ногах силу, которой не было несколько секунд назад. Томми, должно быть, увидел что-то безумное в его глазах, потому что он попятился назад и чуть не споткнулся. Ньют направил пушку на Минхо и разразился еще большим гневом.
— Я сам шиз! Я сам шиз! Как ты не поймешь, башка баранья?! Ты бы на моем месте захотел, чтобы друзья видели, в кого ты превращаешься? А? Захотел бы?
Он хотел, чтобы они спорили. Ссорились с ним. Дали бы ему оправдание. Но они лишь ошеломленно смотрели в ответ.
Ньют понизил голос и влил весь яд, на который был способен, в свои следующие слова.
— А ты, Томми. Смел, по-настоящему смел, раз пришел сюда и просишь вернуться. Смотреть на тебя тошно.
Лицо Томаса растаяло в печали.
— О чем ты?
Ньют вдруг увидел себя сверху, почти как по волшебству. Своё безумие. Он опустил оружие и посмотрел на пол. Ярость достигла в нем чего-то вроде кипения.
— Я ничего не понимаю, Ньют, — продолжал Томас. — Зачем ты так с нами?
— Простите, ребята. Мне жаль. — Извинение едва сорвалось с его губ. Это было невыносимо. Все это. — Вам и правда лучше меня бросить. Мне с каждым часом все хуже и хуже. Вот-вот башню сорвет. Прошу вас, уходите.
Томас начал отвечать, но Ньют не дал ему этого сделать, поднял руку в знак предупреждения и крикнул:
— Нет!
Затем он снова попытался позволить словам литься из него, сказать что угодно, чтобы воззвать к их чувствам.
— Хватит болтовни. Просто... уйдите, прошу. Умоляю. Как никогда и никого прошу: выполните последнюю просьбу. Я встретил здесь компанию: ребята, похожие на меня, хотят сегодня нагрянуть в Денвер. Я с ними.
Я могу помочь Кейше и Данте, подумал он. Я не могу помочь тебе. Он смог снова вздохнуть и дать гневу утихнуть. Он стоял на своем, и этого было достаточно, чтобы успокоить его. Немного.