— Так точно, товарищ генерал-лейтенант, разрешите обратиться к майору Шмелеву?
И опять:
— Товарищ майор, разрешите обратиться?
И еще раз:
— Товарищ майор, разрешите доложить. Дороги нет. Докладывает сержант Джабаров. — Он стоял не шевелясь и не сводил глаз со Шмелева.
Игорь Владимирович натянуто улыбнулся:
— У вашего связного несколько странная манера докладывать. О какой дороге идет речь? Вон же дорога. И вагоны стоят.
— Он говорит о железной дороге, — бесстрастно сказал Шмелев.
Игорь Владимирович нервно поправил папаху, посмотрел на адъютанта и быстро зашагал к разъезду.
— Отчего же вы не доложили об этом раньше? — бросил он на ходу.
— Я не мог знать точно.
— Вы же видели, что блиндажи на берегу перекрыты рельсами.
— Я писал о рельсах в донесении. Не мне делать выводы. Я выполнял приказ.
— Что за дьявольщина, — сказал Игорь Владимирович.
Полотно дороги разбегалось в обе стороны. Оно было ослепительно белым и ровным, только в тех местах, где шпалы не были сняты, снег лежал неглубокими волнами, и ветер сдувал его с насыпи, отчего казалось, будто снежные волны шевелятся и убегают вдаль. Старые товарные вагоны стояли на разъезде прямо на шпалах. Снег замел колеса.
Игорь Владимирович расковырял ногой железный костыль и поднял его. Костыль был погнутый и ржавый. Солдаты стояли строем по обе стороны насыпи и тоже глядели на костыль. Солдаты видели снизу ровную насыпь дороги, закрытый семафор, столбы с проводами, мост над рекой, вагоны на разъезде — если смотреть снизу, все на этой дороге было как полагается. Дымовая шашка нагрелась, густой дым потянулся в сторону разъезда.
Игорь Владимирович швырнул костыль в сторону и посмотрел сверху на солдат.
— Товарищи офицеры, сержанты, солдаты! — торжественно сказал он. — Поздравляю вас с успешным выполнением боевого приказа. Рад сообщить вам, что войска армии прорвали фронт противника и гонят поганых фрицев с родной земли. Освобожден древний русский город Старгород. Взяты сотни населенных пунктов, захвачены тысячи пленных, перерезаны важнейшие коммуникации врага. Вы были первыми в этом бою и приняли на себя самый тяжелый удар. Родина никогда не забудет вашего ратного подвига. Выношу вам благодарность.
Батальон ответил нестройно:
— Служим Советскому Союзу!
Шмелев объявил привал и спустился следом за командующим с насыпи. Солдаты сходились к переезду, через минуту там уже трещал костер, сложенный из досок подорванной будки. Солдаты держали над огнем котелки со снегом. Двое часовых с автоматами ходили взад-вперед по насыпи.
Солдаты у огня вели разговор.
— Смелый, видать, генерал. Не побоялся к нам заехать.
— А чего ему бояться? Где солдат прошел, там генерал и подавно пройдет.
— Теперь нам отдых, наверное, выйдет.
— Много захотел. А воевать кто будет?
— Мы свою задачу исполнили. Пусть теперь другие вперед идут.
— А семафор-то стоит. И вагоны. Не пригодились, видать, для дела.
— И путь закрыли. Нету, значит, пути.
— Я смотрю, куда это лейтенант бежит. А сердце недоброе чует. Тут он схватился и полетел вместе с нею...
— А шашка-то дымит — словно поезд...
Игорь Владимирович быстро шагал к саням. Радист включил радиостанцию, и командующий взял трубку.
— Внимание. Сообщаю открытым текстом. Нахожусь на железной дороге в районе разъезда Псижа. Рядом со мной Шмелев. Противник начал отход по всему фронту, оставляя мелкие заслоны. Всем, всем — немедленно начать преследование противника. Где Венера? Прием.
— Товарищ первый, разрешите доложить, — быстро говорил в приемнике Славин. — Венера ответила десять минут назад. Там находится Булавенко. Повторяю: Венера ответила, Венера нашлась. Докладывает Славин. Как поняли? Прием.
— Я понял, что вы не выполнили моего приказа. Повторяю всем. Полчаса назад полковник Славин отстранен мной от должности. Его распоряжения считаются недействительными. Прием.
— Понял вас, — ответил Славин и замолчал.
— Я Булавенко. Нашел Венеру, нахожусь на Венере. Рад за вас, товарищи. Привет Шмелеву. У нас тут не густо. Как вы?
— Внимание. Говорит Марс, перебиваю. Москва передает приказ товарища Сталина.
— Понял вас. Спасибо. Переключаюсь на московскую волну. Отбой.
...Они стояли в снегу вокруг саней и слушали отдаленный приподнятый голос Москвы. Приказ уже передавался, и они слушали не с начала.
— ...произвести салют двадцатью залпами из ста двадцати четырех орудий.