— Вот это работа, мать честная! — ошалело кричал Василий.
— По радио передали, — сказал Буровой, — шесть миллионов кубов снега за одну ночь вывалилось. Месячная норма!
— Все возьмем! — выкрикивал Василий. — Шесть миллионов, ни копейки меньше. — Он сунул колбасу в карман и побежал к машине.
— Зачем спешит? Куда? — заметил Буровой.
Вторые сутки не вылезал Никита из кабины, а снегу, казалось, не убавлялось. Лишь к вечеру удалось расчистить от снежных хребтов центральные улицы.
Никита увидел, что сидит почти на нуле, и поехал в автобазу на заправку. У колонки стояла длинная очередь самосвалов. Никита отрулил в сторонку, и голова его тут же опустилась на руль.
— Прошу пана! — Василий проворно забрался в кабину, протягивая Никите начатую бутылку.
Никите казалось, что он еще спит. Он выпил прямо из горлышка, закусил протянутой колбасой. Самосвал сам собой заправился, и они поехали по заснеженным улицам. Вот и знакомая изба за высоким забором.
— Домой, кажись, приехали, — бормотал Никита сквозь сон.
— В темпе! — шипел Василий. — Время — деньги.
И тогда Никита проснулся и увидел, что стоит в сарае, а руки его толкают бочку по доскам.
— Куда это мы?
— За тобой рейс был? Признаешь. Вот и отработаешь. Приказ начальства.
Никита стянул рукавицы и молча принялся за работу. Громыхая и булькая внутри, бочки скрежетали по днищу кузова. В доме было тихо. Окна потушены.
Василий сел за руль и повел машину по безлюдным, слабо освещенным улицам. Потом самосвал выбрался на широкий прямой проспект и смешался с другими машинами. Никита тревожно озирался по сторонам.
— Отпустил бы ты меня, Василий Петрович, — попросил он.
— Я смену не отработал, — зло передразнил Василий. — Да мы с тобой за один рейс полсотни смен зашибем.
— Отпусти, Василий Петрович, честью прошу. Я уж лучше пятьдесят смен отработаю...
Василий резко повернул к тротуару и затормозил у грязного сугроба.
— Ну? — сказал он, приблизив лицо к Никите.
— Отпускаешь? — Никита заерзал на сиденье. — Могу идти, значит? Где-то тут рукавички мои, не забыть бы. Только вот в бензине их намочил. А как мне до дома добираться? Метро тут нет поблизости? — Никита приоткрыл дверцу и просунул в нее ногу. — Может, что Зое передать накажешь, Василий Петрович? А?
— Передай ей полторы сотни, — скривился Василий. — Я раньше тебя домой прибуду. Эх, ты, — Василий замысловато выругался.
— Какие полторы сотни? — нелепо бормотал Никита. — Значит, это недалеко?
— За углом налево. Ну, давай не задерживай.
— Так боязно, Василий Петрович.
— Иди, иди, — потешался Василий.
— А тебе не страшно? На такое дело отправляешься.
— Дурень ты, — зашептал Василий. — Никакого риска. Бью в яблочко. Снегопад прошел, теперь уж все замело. Пустяки остались. Ты только сиди, для наблюдения будешь. А если что скажешь: попутчик, попросился подвезти. И знать ничего не знаешь...
— Попутчик, говоришь? Верно? — Никита поднял ногу и осторожно прикрыл дверцу.
Посмеиваясь про себя, Василий тронул машину. Они проехали мимо высоких домов, мимо огромной скульптуры мужчины и женщины.
— Не выставка это? — догадался Никита: ему так и не пришлось побывать здесь.
— Она, — ответил Василий. — Наши достижения.
— Ты не сердись, Василий Петрович, — смущенно говорил Никита. — Сам же толком не рассказал, что за работа предстоит. Я малость и растерялся.
— Теперь успокоился?
— Как тебе вернее сказать...
— Ничего, по первому случаю и я робел, — покровительственно сказал Василий.
Машина вкатилась на высокий виадук. Внизу под ними прогрохотал ярко освещенный поезд. В глаза то и дело мигали огни встречных машин.
Василий сбавил ход и медленно съехал с шоссе. Самосвал стал переваливаться по узкой ухабистой дороге, расчищенной в снегу. Бочки глухо застучали в кузове. Огни машин больше не светили им навстречу.
«Теперь уже скоро», — подумал Никита.
Они проехали еще метров четыреста и остановились против неровных темных строений. Василий приоткрыл дверцу и помигал фарами. Из темноты вынырнул высокий, сутулый человек в брезентовом плаще.
— Куда вы провалились? — сердито спросил сутулый, и голос его показался Никите знакомым. — Замерзли буквально.
— У меня согревающее есть, — пообещал Василий. — Машина тут? Разъедемся?
— Я с той стороны приехал. А ты объезжай. — Сутулый увидел Никиту и поднял руку: — Привет соратнику.
Никита пригляделся и узнал Бориса, автомобилиста из Красной Пахры. Даже та самая нейлоновая куртка видна под брезентовым плащом.