Сначала мы хотели по закону. Обращаемся с письмом в министерство, хоть ответ известен заранее: нет средств.
Собрались на узкий семейный совет. Если нельзя по закону, не выйдет ли поперек? Не осилим ли детский комбинат из воздуха? Это же не склад под столярку. Это же дети. Как мы их скрывать будем?
Сотворили проект. Разумеется, индивидуальный. Как мы можем взять типовой, если строить будем совсем нетиповым методом? И, слава богу, проект у нас вышел что надо: свободная планировка и компоновка, даже мозаику пустили по стенам, не детский комбинат, а воздушный замок, честно говорю.
Приступили к натуре. Главное условие при этом — полное сохранение секретности. От всех и вся, от верхов и низов, от народных контролеров и Стройбанка. Как же иначе? Едва в поселке узнают, что мы возводим детский комбинат, тут же начнется давка и очередь, и непременно найдется доброхот, который доложит по инстанции.
Обнесли площадку забором. Копаем котлован, начинаем кладку. Даже рабочие не знают, что они кладут. Пока можно было, мы и старшему прорабу не открывались. Строим автомотомастерские — такая у нас была обнародованная версия.
А площадка, надо заметить, на самом лучшем месте. Пригорок и рощица под боком: для детей же! И растет наш тайный комбинат у всех на виду.
Первый удар нанесла нам одна многодетная мамаша. Написала письмо в исполком — это же безобразие, в центре поселка строят автомотомастерские, чем будут дышать наши дети?
Прибыла первая комиссия — от местной власти. Ну, с ними мы быстро уладили: виноваты, недоучли, если нельзя автомотомастерские, создадим на этом месте пекарню. Хлеб-то, он местной власти необходим.
Переключились на «пекарню». А надо вам сказать, что нас частенько разные столичные гости визитами угощают. И каждый считает своим святым долгом проявить интерес:
— Что это у вас за забором растет, Иван Семенович?
Я кому как: пекарня, гараж, трамвайное депо, котельная, универсам «Рассвет», бассейн «Москва», а вообще-то это будет асфальтно-протяжной цех... Как-то обронил в сердцах:
— Строим по разнарядке исполкома шелкоткацкий цех, шелковые платочки будем выпускать для всех всемирных магов и чародеев.
Лишь один из гостей попрекнул:
— Зачем же котельную в центре поселка? Как это ты визу санинспекции получил?
— Слушаюсь, — отвечаю. — Исправим. Как только построим, тут же на окраину передвинем.
А у самого не только от санинспекции, вообще никаких виз не имеется, только на забор и было у нас законное разрешение.
Конечно, мало радости так прикидываться, но наша ложь во имя детской истины, поэтому я просто обязан терпеть.
Тут я нюхом чую — на это особое чутье надо иметь — назревает опасность со стороны Стройбанка. Что-то там они пронюхали и готовят санкции. А у нас к тому времени приключился некоторый перерасход по фондам, ибо и за воздушные сооружения приходится платить вполне реальной монетой.
Но я тридцать лет состою в строительных рядах, и великая мудрость не мною открыта — безвыходных положений не бывает. К тому мы и призваны...
Вот и выход. Приходит разнарядка на пять новых «Волг», для строителей-передовиков. Звоню в Стройбанк:
— Как жизнь? Движемся вперед? А если на новой «Волге», сто сорок в час, не быстрее ли? Можем уступить...
Теперь директор Стройбанка — они до этого долго ждали машину — мимо нас на такой скорости мчится, что ничего не успевает заметить.
Откуда мы материалы берем, спрашиваете? Сразу видно, что вы не строитель, это же в первом строительном классе нынче проходят. Из фондов жилья, из основных, если удается. У постройкома тоже денежки водятся, или имеется при каждой уважающей себя организации фонд НТО, научно-технического общества, мы же в век научно-технической революции проживаем.
Прибывают из центра две дамочки, в аккурат по линии НТО. Мы дамочек немедленно на катер и вверх по реке, а там уже архиерейская уха кипит, «Плиска» наизготове.
Блат, говорите? Нет, я думаю: ныне блат устарел. Это до войны было — по блату. Потом пошли связи. А теперь это называется: личные контакты. Вполне по-современному.
Одним словом, строим.
Один остается выход: скорей к сдаче, пока комиссия чемоданы собирает и удочки для нашей реки готовит. Перебросили на объект все наличные силы, штурмуем день и ночь во имя подрастающего поколения.