Останавливается у моего стола.
— Ну как, Татьяна Сергеевна, сегодня скучать не приходится? Вызовите ко мне представителя ОТК. Кто у нас отвечает за участок шестерен?
Через три минуты в кабинет директора робко входит худенькая девушка в пестром свитере. Вера Осокина. Красилов заулыбался, встает навстречу. Добрый день, присаживайтесь, товарищ Осокина, чувствуйте себя как дома.
Но вот он бросает игривый тон и становится серьезным. Начинает пространную речь о качестве. Последняя сводка о качестве настораживает. Процент брака кажется слишком низким, он даже ниже допускаемых лимитов. И это при нашем-то изношенном станочном парке.
— Это ваша сводка? — спрашивает Красилов.
— Я составляла, — пугается Вера.
— Разумеется, я понимаю, вы тут ни при чем. Ваша сводка составлена на основе цеховых данных. А что, если эти данные приукрашены. Представьте себе, что одна, всего одна некачественная деталь пропущена нерадивым контролером на сборку. Вот! — На директорском столе возникает шестеренка. — Одна такая штучка, крохотная шестеренка проникла на сборку и ушла с краном. И что же? На стройке случилась авария. Посмотрите это письмо. Очередная рекламация. Поворотная платформа вышла из строя. Кран упал, хорошо еще, что не было жертв. Из-за такой вот шестеренки. Это тоже бракованная. — Красилов дает Вере подержать шестеренку. — На глаз как будто все в порядке. И не подумаешь, что из-за нее может выйти из строя огромный механизм. А завод терпит убыток. Строители ругают нас.
Вера внимает словам директора, на лице ее написан испуг.
— Я понимаю, понимаю, — бормочет она. — Шестеренки, участок шестерен...
— Немедленно займитесь качеством, — повелевает директор. — Я надеюсь на вас.
Теперь Вера Осокина обработана — и надолго. Во всяком случае, до конца дня ее ретивости хватит Красилову.
Что я тебе говорила? Мы работаем тонко. Неужели ты думаешь, что тем дело и кончилось? Нет, дорогой, Красилов провел решающую операцию, но отнюдь не завершающую.
Окрыленная тем, что она побывала в директорском кабинете, Вера Осокина добросовестно исполнила волю Красилова. Она обежала участковых контролеров: директор недоволен работой, нужно усилить контроль, не пропустить на сборку ни одной бракованной детали...
А Красилов создавал запас прочности. Из сводок выяснилось, что на сборке недостает приборных щитков для кабин, которые доставляют нам за пятьсот километров от смежников.
Положение критическое. Я соединяю директора сначала с Мешковым, потом со смежниками. Постепенно вырисовывается картина. Контейнер с приборами отправили еще вчера утром железной дорогой, но он придет только завтра. Поставщик просит его извинить за задержку, сами понимаете, конец месяца, штурмуем, на выходе главная продукция. Но готовы дополнительно выслать сто приборных щитков самолетом, через час они сойдут со сборки.
Обрадованный директор снова вызывает начальника снабжения.
— Товарищ Мешков, я договорился. Срочно звоните поставщику и решайте вопрос о самолете.
Представь себе, Боря, я слушаю этот разговор и ничего не понимаю. Что же это, Красилов и выступает против Красилова? Но тут все проясняется. Снова звонит Мешков.
— Кто будет оплачивать спецрейс самолета? Мы или они?
— Разумеется, они, — отвечает мой шеф. — Задержка по их вине. С какой стати нам расплачиваться за чужие грехи?
— Они не хотят. Коль мы заказываем спецрейс, нам и платить.
— Этого не будет никогда. Спецрейс предложили они...
Теперь ты видишь, какая тонкая работа — вопрос решен, и вместе с тем он висит в воздухе. Это как в ООН — стороны вроде бы договорились о жизненно важной проблеме, но тут же начинается бесконечная дискуссия по процессуальным вопросам.
Тут новые известия. Экстренный звонок со сборки. Говорит Сергач:
— Василий Петрович, на сборке нет шестеренок.
— Это каких же?
— Для редукторов.
— Но ведь они только что были. Там работает опытный мастер, я лично с ним беседовал. В чем дело?
— Контролер выборочно забраковал партию шестеренок. Через четверть часа сборка станет.
— Что же, вы хотите, чтобы я превратил бракованные шестерни в хорошие? Весьма сожалею, но я не маг, не кудесник, такая задача мне не по силам.
— Но я ручаюсь, их можно пропустить, — в отчаянии восклицал Сергач.
— Неужто я должен объяснять вам систему выборочного контроля? У вас имеется старший контрольный мастер. Создайте, наконец, комиссию. Или вы полагаете, что директор обязан заниматься каждой шестеренкой?