– О, – он натянул на себе цепи, – боюсь, я не разобрался, что нахожусь не в плену, – протянул с сарказмом.
Но этим уже было меня не смутить.
– Мера предосторожности, – сложила я у себя на груди руки, стараясь выглядеть как можно более невозмутимо и уверенно, – здесь всё-таки дети, послевоенное время, а ты – крылат. И не отвечаешь, свой или чужой.
– Даже если бы помнил и сказал, – уже без яда в голосе произнёс он, – поверила бы разве?
Я закусила губу, отводя взгляд, задумавшись.
– Рейн, просто… – собралась было сказать, сама не знаю, что, но он перебил.
– Рейн?
– Дети, – улыбнулась, а сама, почему-то, едва не разрыдалась, – так назвали.
– Дети… – прошептал, прикрывая веки. – Последнее, что я помню, было как-то связано с детьми…
На этом наш странный разговор прервался, ведь дверь в комнату открылась и на пороге, боясь его перешагнуть, столпилось с десяток ребят.
Они шушукались между собой, любопытными и боязливыми взглядами пытались рассмотреть дракона, пока самый смелый, в лице Милаха, конечно же, не выступил вперёд и не потребовал у меня с детской верой и наивностью во всемогущество взрослых:
– Мы хотим есть!
Глава 13
Милах подступил ко мне ближе, запрокинув голову, вглядываясь в моё лицо очень и очень старательно. Будто так я его не попрошу выйти, и он украдкой сможет рассмотреть и дракона. Почему-то я очень хорошо это понимала и пусть сама ещё не отошла от общения с Рейном, не смогла не уступить малышу. Помедлила, не спеша его выгонять, ответила на месте:
– Есть?
– Ага, – закивал он с такой охотой, будто я уже успела что-то всем предложить и Милах готов съесть это «что-то» прямо здесь и сейчас.
– Так… – глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь собраться с мыслями. – А чем вы обычно завтракаете?
– Ася выдаёт по орешку, а там, как придётся! Обычно ужинаем лучше, ведь Ива может что-то вечером принести. Ну, и чтобы мелкие Асю не будили ночью, надо на ночь поесть. Но сейчас, – он то и дело переводил на дракона горящий любопытством взгляд, – мы не хотим голодными ходить! Ты ведь здесь.
Остальные дети, всё так же не решаясь перешагнуть порог комнаты, одобрительно загудели, наперебой фантазируя, что бы я могла такого приготовить и задавая множество вопросов, большинство которых никак не касались еды. Один такой я смогла выловить из шума, ведь он слишком ярко отличался от остальных:
– Дракон будет тебе мужем, и тогда вы станете нашими папой и мамой?
Это, кажется, спросила та девочка, похожая на куколку, которую вчера оттянул от меня Славка.
Под натиском толпы она сидела на коленках и задумчиво дула губки, накручивая на палец прядь своих рыжих волос.
Я поперхнулась воздухом, а малышка продолжила, как бы успокаивая мои, как она решила, тревоги:
– Мы никому про него больше не скажем, поэтому его никто не заберёт. Если, конечно, он хороший дракон.
– А если плохой? – внезапно деловито, с неподдельным интересом поинтересовался сам Рейн.
И все на мгновение стихли. Будто стайка птиц, заметившая вдруг хищника, перед тем, как взмыть в воздух с уже более громким гомоном.
Да, воцарившаяся тишина прервалась так же резко, и всё вокруг взорвалось детским смехом, криком, голосами!
Часть деток просто удрали прочь, другая же наперебой принялась обсуждать дракона и различные сценарии дальнейших событий. Но ждал Рейн ответа именно той девочки, не обращая внимания на остальных, пронзая её, маленькую и светлую, своим колдовским взглядом.
Она думала долго, но, наконец, поднялась на ноги и, потупившись, робко произнесла:
– Плохих нам не надо. Уйдёшь… Куда-нибудь.
Рейн мягко рассмеялся:
– Договорились.
Но Милаха так просто не проведёшь, он громко втянул носом воздух и воинственно прокричал, заглушая всех:
– А вот и нет! Вот и нет! Либо будь хорошим, либо… Либо! – и вдруг выбежал из комнаты расталкивая всех.
– Так, дети, уходим, – поторопила я остальных, пытаясь покинуть комнату.
Не стоит всё же давать им общаться. От греха подальше лучше держать детей от дракона на расстоянии.
И, уже в коридоре, я потребовала у подошедшей к нам Аси принести замок на дверь. К счастью, такой и правда имелся, с одним единственным экземпляром ключей.
Она скептически потрогала навесной замок, пальчиком прошлась по железной задвижке на двери и обернулась ко мне:
– Ты его сильно не лечи…
– Мм? – не сразу поняла я, растерявшись, услышав подобное от девочки.
– Сначала понять бы, не враг ли он. Потому что здорового дракона и цепи с замком вместе взятые не сдержат.
Я медленно кивнула в ответ.
– Ну, где вы там?! – с конца коридора окликнул нас Милах. – Раз Ива охотиться не может, ты нам дичь принесёшь? Или рыбку? А может целого кабана?! – последнее протянул он мечтательно и счастливо, словно я уже вернулась с добычей.
– Девочки, – не разделяла Ася его воодушевления, – не охотятся на кабанов!
– Ну, а что же делать, – подбежал к нам Милах, ревниво отталкивая от меня обнявшую мои колени рыженькую девчушку и занимая её место, – если Марьяна здесь единственная мама?
Их спор я прервала быстро:
– Пока я никуда надолго и далеко не уйду.
К тому же я никогда не охотилась. Но это вслух говорить детям не стала. Вместо этого, подмигнув Милаху, предложила:
– Разве что устроим засаду на дичь во дворе?
– Это как? – загалдели дети вокруг меня.
– Я видела в подвале сколоченные ящики для овощей. Принесёте? Нужны ещё крепкие длинные верёвки. И один из лепников.
– Это я принесу, – вызвалась Ася, на ходу к кухне переплетая свои две косы в одну, – иначе малышня всё сразу съест!
Милах же вприпрыжку понёсся в сторону подвала, прихватив с собой несколько мальчишек.
А я в окружении оставшихся детей решила выйти во двор и хорошенько осмотреться.
Черноволосый и печальный Арго всё это время держался на расстоянии, но следовал за мной, не упуская меня из виду. От мысли, что он видит во мне образ своей матери, у меня рвалось сердце. На душе становилось так тяжело, что, к своему стыду, я всё никак не решалась подойти к нему и заговорить…
Выйдя же на улицу, первое, что бросилось мне в глаза, и что я до этой минуты не замечала, это огромные знакомые мне листья.
Тыквенные листья!
Стебли толстые, с моё запястье, вились с левой стороны крыльца вдоль каменной стены дома, и я шла всё дальше и дальше по их пути, пока не обнаружила тяжёлый и пухлобокий оранжевый плод.
– Тыквы! У вас есть тыквы, что же вы молчали? – обрадовалась так, словно от этого зависели наши жизни.
Впрочем, в каком-то смысле, это было правдой…
Дети недоумённо начали переглядываться.
– Это красноголовка… – неуверенно поведала мне девочка-кукла. – Их не едят.
– С чего вы взяли?
Она пожала плечиками.
– Они пропадают к весне, никто не видел, чтобы животные ели эти плоды. И не принято как-то. Их для красоты высаживают.
– И в качестве удобрения почвы, – добавил русоволосый мальчишка из толпы. – Разбить топориком нужно и по полю разбросать на зиму.
– К слову, – задумалась я, – тыквы же осенью зреют…
Мне казалось, что сейчас середина лета.
Но дети в очередной раз удивили меня и встревожили:
– Уже осень!
– Она всегда здесь такая, – наперебой зачастили они.
– А потом резко зима!
– Зимы всегда страшные.
Я закусила губу.
Выходит, времени у нас ещё меньше, чем я предполагала… А нужно заготовить на зиму еду и дрова для отопления. Кажется, я видела где-то камин.
Беда.
И что у них с зимней одеждой?
Но всё по порядку! Сейчас бы сначала всех накормить.