– Только драк мне здесь не хватало, – прошептала я ему.
И он, закатив глаза, всё таки сдержался, уловив грозное рычание Шмеля.
– А куда мы идём? – ускорила я шаг, догоняя Асю.
– Так вглубь города. Мы туда ни ногой обычно. Но раз уж ты теперь здесь...
Я облизала вмиг пересохшие губы.
Если столкнёмся с какими-нибудь мародёрами или кем похуже, толку от меня будет никакого... Но понимал это, похоже, одинь лишь Славка:
– Нужно было брать с собой лук... – закатил он глаза, тяжело вздыхая.
Один лишь Милах носился вокруг счастливый и улыбчивый. И откуда только берёт энергию?
Он запрыгнул на один из многочисленных пней, мимо которых мы проходили, и расставил в стороны руки, позволяя ветру путаться в его просторной льняной одежде и в золотых кудрях.
– Люблю пеньки, – пропел он, жмурясь от солнца, что то и дело выглядывало из-за рыхлых, белых словно вата, облаков, – можно стоять вот так, представляя, что ты – дерево. И расти! Расти, расти!
– Ты и так растёшь, – усмехнулась Ася.
– Вот именно! – прокричал Милах, ещё выше поднимая руки, как бы показывая всем своим видом, что растёт он прямо сейчас. Но после продолжил уже совсем иным тоном, с печалью в своих больших чистых глазах: – Жалко деревьев... Здесь был парк, но его вырубили.
– Почему? – погладила я его по мягким волосикам, тем самым тут же вызвав у Милаха прилив нежности и он повис у меня на руке.
– Так древесина редкая, – ответил он, запрокинув голову, чтобы лучше видеть меня, – такие деревья не везде растут. А здесь росли. Но теперь и здесь нет... – закончил он совсем уж печально.
– Ага, – Ася зачем-то пнула один из пней, – а всё потому, что император хотел себе трон из неё и детскую комнату ею обделать. Мол, самое лучше, себе и наследникам.
– У него есть дети? – очтего-то удивилась я.
Ответил мне Арго, который вновь, будто тень, следовал за мной по пятам:
– Нет. Племянники. Но по закону, именно дети наследуют престол. Будь у него свои – первыми на его место претендовали бы они. А так, дети брата.
– Поэтому он и убил их, – добавила Ася. – Боялся, что в будущем они его свергнут. Или уступать не хотел. В общем, версий много, но факт остаётся фактом.
– Своих бы завёл... – прошептала я, холодея внутри, представляя расправу над детьми.
Представляя... как Рейн расправлялся с племянниками.
И невольно я притянула к себе Славку, чтобы приобнять за плечи. Конечно, он тут же высвободился и, шипя, отбежал от меня в сторону.
– Не, – заскакал вокруг Милах, – нельзя ж. Кто не успел, тот не успел!
– В смысле? – не поняла я.
Тем временем мы уже прошли “парк вырубленных деревьев” и нашим глазам открылся внизу вид на крыши различных домов и сеть серых и оранжевых каменных дорожек.
Ася передёрнула плечом:
– Ну, не знаешь, что ли? – и осеклась. – Ах, да, ты ведь не знаешь... В общем, в правящей семье только у кого-то одного могут быть дети. По идее, брат императора закон нарушил, скрыв ото всех свою любимую и родив детей. Первым должен был быть Эрнель. Так его зовут, если что. Ну, императора. А после он мог бы и брату позволить, можно, например, того от титула освободить или вроде того… Но раз уж дети появились, трогать их уже нельзя. И чтобы в будущем между наследниками войн не было, второй брат не имеет право заводить детей. Как-то так. Если я правильно понимаю. Мы все плохо в этом разбираемся.
– С одной стороны, что-то в этом есть...
Я хотела расспросить её подробнее, а заодно спросить о близнецах, которых видела ещё будучи в своём мире, но с мысли меня сбил вид взлетающей ввысь стайки голубей.
– Кто-нибудь видел, откуда они поднялись?! – едва не побежала я по тропе к ближайшей от нас улочке.
Арго рукой указал на белостенные дома вдали:
– Вон оттуда!
Ася, спеша за мной, сощурившись вгляделась в кружащих над домами птиц:
– Жирненькие...
– Не трожь голубёв! – топнул ногой Милах.
– Да меня больше интересует то, на чём они пожернели, – успокоила его Ася.
И мы продолжили путь в ещё большем предвкушении. Не зная, что впереди нас ожидал сюрприз и совершенно непредвиденное препятствие.
В стенах города даже Милах присмирел.
Не соврали дети – ходить сюда, где дома ещё попадались уцелевшие и стояли близко друг к другу, а дорожки и тропы петляли и нет-нет, да уводили тебя в тёмные каменные арки подворотен, они боялись.
И отходя всё дальше от поля, на котором ветер так приятно шелестит травой, и сиротского приюта, мне становилось не по себе.
То есть, сильнее обычного.
Если подумать, я всё ещё не успела до конца всё осознать. Всё, и то, что случилось со мной в родном мире, и то, что происходит в этом. И что этот мир вообще существует.
– О чём задумалась? – шёпотом спросил меня Славка.
Я встрепенулась от неожиданности, устало потёрла переносицу, голова начинала раскалываться, будто в неё загнали ржавый гвоздь.
– Ничего, так…
– Всё в порядке? – забеспокоился он.
– Да, просто устала.
– Ты спала хотя бы? – всё не отставал он.
И это меня тронуло.
– Ну… вроде бы, – в воспоминаниях тут же всплыли горячие прикосновения Рейна, его крепкая грудь, к которой он прижимал меня. И его сильные руки.
Я тряхнула головой, отгоняя эти мысли, как наваждение.
– Мило, – улыбнулась племяннику, – что ты беспокоишься обо мне, спасибо.
Слава тут же ощетинился, передёрнул плечом и отступил чуть в сторону:
– А как же? Иначе я здесь один застряну. И с ума с ними, – кивком указал на Асю и ребят, – сойду.
– Или мы с тобой, – не осталась Ася в долгу, каким-то чудом услышав наш разговор, – маленький наглец!
– Да я явно старше тебя, мнившая о себе невесть что дикарка!
– Как ты меня назвал?! – замахиваясь палкой, подступила Ася к нам.
Слава и бровью не повёл, видимо решил, что с худенькой девчонкой он в случае чего справится.
– А кто ты ещё? Что тут у вас, средневековье? Позвонить, почему никому нельзя, чтобы нам помогли уйти?
– В колокол? – непонимающе сощурился Арго, который до сих пор оставался безучастным к разгорающейся ссоре. – Можно, – указал он на башню обозрения вдали, – там вон есть. Но тебе ведь никто не поможет, только внимание нежелательное, возможно, привлечёшь.
– Вот дурак, – выдохнул Слава, раздражаясь ещё сильнее. – Какой ещё к чёрту колокол?!
– Так, хватит! – встала я между ним и Асей. – Слав, тебе нужно успокоиться, ясно?
Но он, будто не слыша меня, резко прошёл мимо, продолжая путь.
Я поспешила за ним, нельзя никого здесь выпускать из поля зрения.
– Дети, давайте, кучнее! – поторопила остальных.
Так мы прошли ещё примерно минут сорок, то и дело, вглядываясь в небо, ища там птиц. Пока не остановились в славном круглом дворике с колодцем и на удивление идеально сохранившимся домиком. Добротным таким, с острой крышей и маленьким балкончиком над дверью. Дом не двухэтажный, скорее всего балкон этот был чердачным. Стены зашпаклёваны и покрашены в белый, а дверь была деревянная, оббитая листами стали.
На крыше, толпясь и перелетая с места на место, ворковали голуби.
И правда, жирные. Лучше здесь и не скажешь.
Белые, сизые, чёрные, они словно издеваясь над нами, то и дело спускались к земле под балконом, а затем садились вновь на крышу или прятались в темноте крохотного чердачного окошка, на которое из-за балкона я сначала не обратила внимания.
– Крошки! – удивлённо воскликнул Милах, поднимая что-то с жёлтого песочка на земле. – Клянусь всеми богами, небом даже, это хлебные крошки! – подбежал он к нам, показывая их на своей открытой ладошке.
И тут же слизнул языком. Я не успела ничего сделать, лишь ахнула от этого зрелища.
– Милах, нельзя же так, с земли, непонятно, что!