И тени от растущих в стороне узловатых, хиленьких яблонь плясали по белым стенам беззвучно. Будто ветер и тот старался не шуметь в листве. И облака то и дело закрывали собой солнце, заставляя мир то вспыхивать, то становиться серым и чёрно-белым. И только один дракон оставался ярким и настоящим, даже если всё это было лишь сном…
– Не… не, – заикаясь, всхлипнул Милах, а затем взорвался своим детским звонким голоском: – Не убивай нас!
Рейн словно ударился о невидимую стену.
– Я же просил быть тише, – одним лишь взглядом своим заставил он Милаха осечься и затаить дыхание. – Думаете затем, чтобы крики не мешали мне вас проглотить? – вновь эта странная усмешка на его лице.
И я вдруг поняла… Точнее, услышала причину того, почему он озвучил именно эту просьбу.
Глава 17
То ли мы привлекли чьё-то внимание, то ли совпало так, а может быть на стаю голубей (не удивлюсь, если мальчишка начал прикармливать их недавно, от тоски и одиночества) засмотрелись не мы одни, но голоса чужаков доносились до нас всё отчётливее.
И вот, не успела я и слово сказать дракону, из-за полуразрушенного каменного забора к нам вышла компания из четверых мужчин.
Обросшие, в изрядно запачканной и порванной одежде, но отнюдь не измождённые, как можно было ожидать, они напоминали мне викингов из фильмов. Не хватало только громоздкого оружия. Вместо него, правда, все были вооружены чем-то напоминающим длинные изогнутые кинжалы.
Вначале, увидев нас, они замолкли, затем двоя их них, заметив Рейна, напряглись. Третий, со ржавой щетиной на лице, задумчиво потёр подбородок сбитыми пальцами, сплошь усыпанными мозолями, а последний, на вид помельче и моложе, начал мерзко ухмыляться, разглядывая меня, словно больше никого здесь и не было.
– Девка. Смотрите-ка, как нам свезло! – ткнул он локтем в бок своего товарища, кивая в мою сторону. – Как делить будем?
Славка добела в костяшках вцепился в край моей кофты.
– Это моя женщина, – выступил вперёд Рейн, а я отчего-то вздрогнула, услышав его красивый, чарующий голос.
И испугалась. Так как… Всё понимаю, наверное, он желает меня защитить, но чей-то женщиной я быть уж точно не планировала!
Почему-то мне вообще в голову не приходило, что раз здесь такая проблема со взрослыми, то женщины будут цениться куда больше. И это в нехорошем смысле. Для женщин, не в хорошем…
Дети принялись жаться ко мне, когда чужаки разразились противным, гаркающим хохотом.
– Да уж, была твоя, – пробасил самый крупный из них, удобнее перехватывая в руке оружие, – а стала нашей!
– А малышню на шашлыки, – голодным, блестящим от азарта взглядом окинул детей тот, кто предложил меня «разделить».
– Сначала поймай! – выкрикнул вдруг Милах и забрал у Аси из рук палку. – Только попробуй подойти, – замахнулся он и замер в боевой готовности, маленький и хрупкий.
Казалось, ветер подует и малыша просто собьёт с ног. Что уж говорить о чужаках, которые на фоне Милаха выглядели настоящими каменными горами.
Рейн одобрительно рассмеялся.
А я с ужасом заметила, что рана на его спине раскрылась вновь и тонкая струйка горячей драконьей крови стекает по рёбрам.
Высокий, хорошо сложенный, красивый, он выглядел всё же слабее компании чужаков. И они, видя своё превосходство, без лишних слов первыми нанесли удар.
Я не успевала проследить за сражением, перед моим испуганным взглядом лишь мелькала сталь, и движения мужчин сливались в одно сплошное, мельтешащее пятно. Звуки, голоса, выкрики… детский плач за моей спиной и за дверью домика, всё превратилось в единый шум, который перекрывал собой набат моего сердца.
Но вот, самый молодой из врагов, буквально упал к моим ногам, придавленный напоследок ножкой Милаха, который, пусть и стоял всё это время не шевелясь от страха, но с занесённой для удара палкой, сумел таки понять, что мужчина уже не опасен. А потому пнул его разок-другой, после чего с воинственным криком отбежал прятаться в ближайших кустах.
– Мамочка, – тем временем обнял меня Арго, пугаясь больше не за себя самого, а за меня…
Точнее, боясь вновь потерять свою мать в моём лице.
Я это чувствовала слишком отчётливо, поэтому всё же не смогла сдержать слёз и прижала мальчишку к себе, гладя его по иссиня-чёрным волосам, нашёптывая что-то успокаивающее и неразборчивое. Краем глаза наблюдая за тем, как мой Шмель скачет вокруг рыжего громилы, не подпуская того к его двум подельникам, что одновременно бились с Рейном.
В какой-то момент мне показалось, что дракона победят. Один из «кинжалов» с хрустом вошёл в его плечо… Но тогда-то я и поняла, отчего рана на спине дракона открылась.
Крылья.
Два крыла выросли за его спиной и смели со двора врагов, отбросив тех далеко в сторону, едва не размазав об ближайшую стену.
Рейн, тяжело дыша, безумно злой, обернулся к последнему оставшемуся врагу и тот… рухнул наземь без чувств.
– Во взгляде дракона можно увидеть свою смерть, – прошептала Ася за моей спиной. – Это самые страшные существа нашего мира…
– Трус, – тем временем прокомментировал всё это Рейн, по-своему рассудив, что именно произошло с врагом.
Без всяких поэтичных сравнений.
И без всякой заботы о наших нервах. Он медленно вынул из своего плеча оружие и собрался перерезать им горло врагу.
– Не надо! – вскрикнула я, ладонями закрывая себе глаза.
Да так и стояла, замерев и не решаясь взглянуть даже сквозь пальцы, пока горячие руки дракона не отняли мои ладони от лица.
– Не буду… – мягко, удивительно мягко после всего, что случилось, пообещал он мне. – Хотя стоило бы, – бросил он презрительный взгляд на лежащего в пыли мужчину. – Трусы не заслуживают пощады.
И, видимо, Милах это принял на свой счёт тоже, потому что он тут же, с опаской, вышел из своего укрытия, морщась, вытаскивая из волос застрявшие в них колючки и отлепляя их от своей льняной рубахи.
– Да! – поддакнул он.
И Рейн, чтобы его подбодрить (как только заметил то?) подхватил с земли брошенную Милахом палку и вернул ему.
– И оружие своё бросать негоже, – произнёс так же мягко, как недавно мне.
– Может, – раздался из окна детский голосок, – вы всё-таки уйдёте отсюда?!
Дракон, убрав свои крылья, хитро обернулся в сторону пухлощёкого паренька (тот сразу же зашторил окошко, прячась).
– О, конечно, малыш, – протянул он, зная, что мальчик всё слышит. – Мы уйдём. А они вот, останутся. И другие подтянутся сюда, заметив дым из печи, или птиц, которые кормятся у твоего дома. А может и случайно набредут в поисках наживы, а здесь такой чудный, сохранившийся домик… Идёмте, – взял он меня под руку, и жестом подзывая к себе ребят, – нам пора.
– Но, – хотела было заупрямиться я, только вот Рейн слишком уверенно и настойчиво повёл меня в сторону приюта.
Часть пути мы все шли молча, дети вздрагивали от каждого шороха, а подступить ко мне ближе не решались из-за дракона.
Но в какой-то момент оживились и стали перешёптываться. Обернувшись же, я поняла, что отвлекло их от страха.
Пухлощёкий темноволосый мальчишка (на вид ему было лет десять, не меньше) семенил за нами, взвалив себе на плечо мешок, доверху набитый сухарями. Что я поняла, судя по голубям, которые время от времени садились на дорогу и что-то склёвывали по его следам.
Я не сдержала нервный смешок.
– Я вернусь потом за остальным, – довольным голосом произнёс Рейн.
И обнял меня за талию.
Я рефлекторно попыталась отстраниться, но куда там! Рука его сделалась будто стальной, пусть и держала меня осторожно, не причиняя боли.
– Я не твоя, – прошептала, не выдержав, отчего-то краснея.
– С этим мог бы поспорить, – невозмутимо ответил дракон.