И внезапно добавил:
– И всё-таки, Марья, почему ты в штанах?
От ответа меня остановило очередное, потрясшее всех событие.
Милах, который отстал от нас, чтобы разглядеть получше нового мальчика, вдруг коротко вскрикнул, замер, побледнев, и упал ничком прямо посреди дороги.
И толстую стрелу, застрявшую в его спине, закатные лучи окрасили в багрово-алый…
Глава 18
Не помня себя, я бросилась было к Милаху, но дракон не позволил ступить и шага, прижав меня спиной к себе, не обращая ни малейшего внимания на мои попытки отбиться от него и вырваться.
Я не слышала ничего, ни детских возгласов, ни уговоров Славки оставаться на месте, ни оглушительного лая Шмеля. Пока горячее дыхание Рейна не опалило мою шею. Он спокойным, невозмутимым голосом приказал мне:
– Ты должна взять себя в руки, сейчас же. Иначе ничем не поможешь ему. Мальчик пока ещё жив, я чувствую.
Заливаясь слезами, всхлипывая, я обмякла в его руках, сама едва не теряя сознание. А затем почувствовала, как Рейн ослабил хватку, и мне пришлось твёрже стоять на земле.
– Помрёт, – со знанием дела заключила Ася, скорбно глядя на Милаха.
Никто из детей, кроме Арго, не решался подойти ближе. Он же, медленно подступив к малышу, склонился над ним и кончиком пальца невесомо коснулся стрелы.
– Это… не вражеская, – проговорил с недоумением. – Я почти уверен.
И мы все подошли.
Я опустилась рядом с Милахом на колени. Бедняжка не двигался и почти не дышал. Он не издавал ни звука, хотя лежал с широко распахнутыми глазами, в которых, словно в зеркалах, отражался клочок темнеющего неба и моё бледное отражение.
– У него шок, – погладила я Милаха по мягким золотистым волосам, с болью наблюдая, как Рейн собирается вынуть из его спины стрелу.
Стрела, судя по крови, выступившей у малыша на белых губах, вонзилась очень глубоко…
– Постой! – вскрикнула я. – Кровь же будет не остановить.
Дракон глубоко вздохнул. Похоже, чтобы оставаться терпеливым, ему требовалось много сил.
– Ты ведь целительница, Марья. Зачем быть целительницей, если даже с такой раной не можешь справиться?
– Я, – растерялась, – я… ведь не умею! Не знаю, как. Я устала и сама едва жива… Вдруг не выйдет?
– Но меня же ты подлечила, – пронзил он меня своим чарующим взглядом янтарных глаз. – А я не просто человек, и рана моя была нанесена мне не человеком.
– Ты вспомнил?
Но дракон лишь покачал головой:
– Нет. Просто это очевидно. Иначе я не валялся бы у вас полумёртвым.
И он выдернул из Милаха стрелу, на мгновение, приподнимая этим детское тельце над землёй, настолько крепко засела в нём стрела.
Я лихорадочно зажимала рану у малыша на спине, но магия никак не хотела давать о себе знать. Моя сила, мой неожиданный дар будто покинул меня.
– Не выходит. Я не могу, – мои слёзы падали на Милаха и исчезали в его крови.
– Ну нет, – прорычал дракон, – я не для того вас спасал…
И вдруг он небрежно зацепил меня за подбородок, чтобы поднять моё заплаканное лицо, склонился ко мне и наши губы слились в поцелуе настолько обжигающим, что я почти уверилась в том, что расплавлюсь. Точнее, уже расплавляюсь, как золото в огне и таю… И реками жара расхожусь по воздуху и лечу куда-то в бесконечность…
Я видела, сквозь сомкнутые веки, я видела золотое сияние, которое окутало нас с Рейном. И тьму его крыльев, что выросли за спиной дракона, чтобы обнять нас, словно сдерживая золото рядом, не позволяя ему распыляться вокруг тысячами тысяч мягких искр и бликов.
Рейн поделился со мной своей магией, чтобы уже мой дар исцелил и его самого и малыша, лежащего между нами.
Милах закашлялся и поднялся, сначала вставая на четвереньки, затем выпрямляясь, вытягиваясь стрункой, отряхиваясь от пыли и вязких капель крови. И пугаясь последнего до душераздирающего плача.
Я хотела его обнять, успокоить, заверить, что теперь он в порядке. Но когда свечение вокруг нас угасло, не смогла вымолвить ни слова. Всё это отняло у меня последние силы. И теперь я сама падала к земле, не имея возможности и воли сопротивляться поглощающему меня, болезненному сну.
Рейн подхватил меня одной рукой, позволяя прислониться к его плечу. А второй, неожиданно для всех, обнял Милаха и успокаивающе похлопал того по спине.
– Всё уже позади, больше с тобой ничего не случиться. Сейчас мы вернёмся домой.
– Никого не волнует, кто стрелял? – проговорил Славка, крепко-крепко держа Шмеля за поводок.
Я успела заметить, как Рейн, сделавшись сосредоточенным, вгляделся вдаль.
– Волнует, – проронил он тихо. – Вижу, тот трус с кем-то переговорил и они ушли…
А я, хоть и находилась уже почти без сознания, никак понять не могла, что за зрение такое у драконов? Что он с такой дали мог что-то рассмотреть, едва ли не сквозь стены и заросли кустарников да трав…
А Рейн продолжал:
– И эта стрела действительно не вражеская. И дальнейших ударов не следует, почему? Будто стрелу пустили в предупреждение. Или по ошибке.
– В ребёнка? – хмыкнул Славка.
– И то верно… – не стал спорить Рейн.
– Если не вражеской её зовёшь, – дрожащим голосом спросил Арго, – выходит, ты… наш дракон? У нас в стране лишь два дракона и их наследники.
Милах, тут же придя в себя, отшатнулся от Рейна. И Ася последовала его примеру.
– Ты наш император? – прошептала она.
Дракон замер на мгновение. Я слышала, как сердце его пропустило удар.
– Я… не знаю, – проговорил он хрипло. – Не знаю.
– Или он имел в виду, – сощурился Слава, – что стрела эта не ваших, вражеских ему, воинов. А значит, он чужой дракон. Враг!
Арго на этом внимательнее вгляделся в стрелу и, натянув пониже рукав своей рубахи, осторожно поднял им её, боясь запачкать кожу кровью Милаха.
– Покажу Иве, он разбирается.
– Не имеет значения, – поднялся дракон, держа меня на руках, – чей я. Сейчас я – с вами. И обязан Марье жизнью… А потому не опасен для вас.
Я из последних сил вцепилась в его плечи, затем слепо обняла, лицом уткнувшись в горячую шею, и прошептала прежде, чем позволила тьме поглотить себя:
– Имеет… Ты не должен оказаться врагом. Ты должен помочь нам со Славой вернуться домой. И детям… тоже, помочь.
И то ли мне привиделось, то ли реальность не уставала удивлять меня, но случилось странное. На моём запястье, будто под тонкой кожей, золотом вспыхнуло что-то и исчезло так же внезапно, как появилось.
Но хотя бы подумать, что это было, не то, что спросить, я уже не успела.
Глава 19
Ива разглядывал стрелу недолго.
– Эта наших воинов, – кивнул он утвердительно, не обращая внимания на столпившуюся вокруг детвору, обращаясь лишь к Арго, – совершенно точно. С другой стороны, стрелять мог и бандит. Сейчас, где только оружие не отыщешь…
И пока дети с важными лицами обсуждали произошедшее, а Милах всем желающим (и не желающим, девочка-куколка вот, например, с визгом отбегала в сторону) показывал свою продырявленную и испачканную рубаху, я, лёжа в холле на старенькой софе, глаз не сводила с дракона.
Он успел уже слетать и вернуться обратно с припасами Ларо. Так звали нового мальчика. И теперь, не шевелясь, стоял у окна, задумчиво наблюдая за угасающим закатом.
Не знаю, о чём он думал и можно ли ему доверять. Но отчего-то сердце моё щемило. Словно мне было больно за этого дракона…
Так я то приходила в себя, то забывалась тяжёлым сном, пока навязчивая мысль: «детям теперь можно приготовить поесть. Их нужно накормить. Нужно накормить. Нужно…» не заставила меня с трудом разомкнуть веки.
Оказалось, я пролежала так почти до полуночи, если верить громоздким часам, что больше напоминали маленький шкаф и стояли у лестницы.