А он продолжал, словно зачитывая странное заклятие:
– Акката. Милгрео? Аззи… Софи, – и остановился, подытоживая: – Тебя зовут Софи.
– Правильно, – выдохнула она, стоя, как завороженная. – А ты маг, верно? Никогда не видела магов вблизи.
– Нет, – улыбнулся он, на этот раз как-то совсем по-простому.
И вот удивительно, лишь сейчас я заметила деталь, на которую странно было не обратить внимания – на лице у него был треугольный шрам, берущий начало как бы с уголков глаза и двумя острыми линиями заканчиваясь почти над уголком губ.
Гейл и сам будто не вспоминал о нём до этой минуты, но вместе с тем, как я заметила шрам, опомнился и спешно натянул на голову капюшон.
Хотя, как по мне, пусть эта деталь его и не красила, своеобразная харизма его перекрывала собой всё куда лучше капюшона.
– Ведьмы да колдуны, – продолжил он, – почти в гонениях, не в почёте. Я жрец!
На этом Софи насторожилась, а я подошла к ней ближе, готовясь в случае чего защитить её.
Кто знает, что всё это означает в их мире.
– Жрец, – дрожащим голосом переспросила она, невольно хватая меня за руку и заступая мне за спину, прячась, – чей? Кому ты служишь?
– Служу? – усмехнулся парнишка. – В дружбе я с богиней Иттар! Она явила мне сон, в котором звезда упала под дерево, что ветвями своими скрывало небеса. И межмирное полотно прервалось, впустив к нам взрослого, кому не страшно проклятие. И дом стоял посреди разрушенного мира, и в нём творилась судьба земель Эффира. И я пришёл.
– Богиня что-то хотела? – Софи всё сильнее волновалась, и волнение её передавалось мне.
Что за богиня? Что означает, быть жрецом? Почему у девочки нашей такая реакция на незнакомца?
Но ответ его, кажется, слегка унял волнение Софи.
– Нет, у Иттар не имеется планов на вас и происходящее. Просто… – тут он заметно понурился, словно гордость не позволяла ему произнести следующее: – У вас есть укрытие. А у нас – нет. И дважды уже мы сталкивались с врагами. Они сейчас прочёсывают здесь всё в округ в поисках наживы.
Я нахмурилась:
– У «нас»? Ты не один, Гейл?
Он коротко передёрнул плечом.
– Угу… – и, громко сглотнув, поднял на меня жалостливый взгляд, который тут же поспешил спрятать вновь под тенью капюшона. – Если бы вы позволили нам переждать опасность несколько недель с вами… Нас тринадцать человек, из них три девчонки. Я старший, остальным от шести до одиннадцати. Нас было больше недавно, но пятимесячную Иргиль и семилетнего Кэса… их забрали, – совсем уж тихо закончил он и замер, словно тёмное изваяние.
Чувства у меня были смешанными. Парнишка этот по-прежнему настораживал, будто было в нём что-то… не правильное. И вести его к моим… Да, к моим! Светлым детям было тревожно.
С другой стороны, бедняжка выглядел потерянным и напуганным. Имели ли мы право отказать в помощи?
Дети, они и есть дети. Даже если не совсем люди…
– Что ж, – шепнула я и жестом руки указала в сторону дома. – А сбежал ты почему? Мог бы просто постучать и рассказать обо всём. И почему хочешь лишь переждать, а не остаться навсегда?
Он помрачнел.
– Я вопросов много не люблю.
– Уж будь добр, – зазвенел голос Софи, – ответить хоть на один!
– Мы кочевая семья.
Софи кивнула. Почему-то её этот ответ удовлетворил.
И пока мы возвращались домой, а Гейл тростью своей подгонял трёх своих коричневых коз впереди, я всё поглядывала на идущую рядом со мной Софи.
– Богиня, – зашептала она, уловив мой немой вопрос, – которой он служит, покровительница кочевников. И детей. Но недобрых… Раз он жрец, значит должен соответствовать.
– А что это за богиня такая? Ты в неё веришь?
– В каком смысле, верю ли? Все знают о ней.
– Мм… – я растерялась. – То есть, все верят? Это относится к какой-то религии, да?
– Что такое религия?
Она совсем меня не понимала, а я не знала, как объяснить. Но к счастью, этого делать и не пришлось. Софи как то уж слишком серьёзно посмотрела на меня и вкрадчиво спросила:
– В твоём мире о ней не говорят, так?
Я кивнула.
– Не все даже верят в сверхъестественное.
Софи сощурилась, обдумывая мои слова и кивнула, похоже, придя к некому заключению.
– Понятно… У нас верить и не нужно, оно просто есть. Ты ведь не скажешь, что веришь в существование драконов, например. Божеств не очень много и они, как бы так сказать, – протянула она. – Они скорее не то, чтобы живые существа. Они больше воплощения чего либо. Могут появляться и исчезать, меняться и менять что-то или кого-то в нашем мире. Это сила, родившаяся здесь и принявшая некую форму при каком либо событии или просто со временем… Иттар, например – богиня ночи и тьмы. Она, – зашептала Софи, взяв меня за руку, чтобы приблизиться, – нехорошая богиня… Страшная и изменчивая. Не всякий с ней может подружиться. И почти никогда – взрослый. К детям она больше благоволит. Дети чаще видят что-то в темноте, относятся как-то к темноте, не любят спать или спят с удовольствием и верят снам… В общем, Гейл, он… возможно, он вечный ребёнок. Или не вырастет, уйдя во тьму, или же ему на самом деле гораздо больше лет, чем кажется. Он не человек, даже если являлся таковым, он – жрец богини Иттар.
Я невольно поёжилась, и виной тому был вовсе не прохладный ветерок. Мы почти уже оставили поле позади, вышли на тропинку, ведущую к дому, как со всех сторон к нам начали выходить незнакомые детки в светлых одеждах и все, как один, светловолосые.
– А жрецы, – я не знала, какие лучше подобрать слова, поэтому спросила, как есть: – опасны? Как к ним обычно относятся?
– Ко всем по разному, смотря кому они служат. Но общее есть – с ними стараются не ссориться. Потому что считается, будто покровитель смотрит через их глаза. А ссориться с богами – плохая затея. Драконы, разве что, себе это могут позволить. Они сами из рода божеств, просто в какой-то момент слишком приблизились к людям. Этому даже доказательства остались – зачастую они как бы в родстве с какой-то из стихий. У нашего императора вот, стихая водная.
– Дамы, – обернулся к нам Гейл, прерывая нашу беседу, – а лекаря у вас здесь случайно нет?
– Она целительница, – кивком указала ему Софи на меня.
– Я очень рад, – расплылся Гейл в улыбке. – А то мы все болеем. Заболели по очереди.
И словно в подтверждение этого две девочки зашлись в страшном кашле.
Я приобняла Софи за плечи, будто тем самым могла её укрыть от заразы (а может и правда могла!). Хоть я и целительница, а она совсем недавно переболела. Да и не хотелось заразить остальных в доме.
Мне нужны были травы для лекарства и силы для исцеления всех. Справлюсь ли?
– Надо бы, – протянула я, оглядывая свою новую ребятню, – как-то вас отдельно от остальных устроить…
Ох, чувствую, начинаются у меня «будни волшебного врача». А ещё и «чудо-кухарки», учитывая, что всех их нужно умудриться накормить.
Но теперь есть козы, а значит хоть с этим делом должно стать проще.
Знать бы только, каким богам помолиться, чтобы у меня в одночасье теперь не заболел весь приют.
Глава 23
– А у нас есть хлев! – сначала обрадовал меня Милах, когда услышал, как я рассказываю последние новости Иве.
И это меня обрадовало. Если повезёт, можно и часть детей там на первое время разместить.
Но то, что названо им было хлевом, на деле оказалось полуразрушенным сараем на заднем дворе с холодными каменными стенами, соломенной крышей и трухлявым дощатым полом с отделами для лошадей, кос или коров.
Ну да хоть что-то!
Однако Гейл, осмотрев это место, коз своих туда заводить запретил:
– Крысы их попортят, вот увидишь, дева.
– Да разве… – попыталась было я возразить, но он даже слушать не стал:
– Уж поверь.
– Что же тогда, – растерялась, – не на улице же оставлять?
Он подумал с минуту, затем подошёл к своим… братьям и сёстрам? Кажется, он называл этих детей так. И вернулся ко мне, уже держа в чёрных то ли от грязи, то ли от какой-то краски пальцах дудочку.