Я замерла, молча.
– Ну? – спустя какое-то время, не выдержал он. – Что ты?
– Смотрю, – выдохнула я. – Ты пугаешь меня, знаешь?
Он медленно отстранился.
– Не хотел, – произнёс так, что я поверила сразу. – Просто не знаю, как быть с тобой.
– С этим тоже сталкиваешься впервые? – улыбнулась.
– Да, – не стал он спорить.
– Зачем вода? – вдруг смутившись, решила я перевести тему.
– Для супа. Скоро принесу продуктов. И не только.
На кухне сделалось тепло и уютно, огонь разгорался в печи и тихо потрескивал, за окном сгущались сумерки. Заката не было видно из-за туч. Я немного опасалась, не собирается ли разразиться буря, но пока… Пока было очень хорошо.
И этот странный, не вписывающийся из-за своей красоты и силы мужчина, прислонившийся к подоконнику, наблюдающий за мной так, будто я какая-то желанная ему диковинка, лишь добавлял мне спокойствия.
А ведь мог бы и правда пугать. Иначе пугать, по-плохому…
– Я сказать хотела, – заправила за ухо тёмную прядь волос и присела на стул, – мне кажется, твои племянники в моём мире. И если ты можешь открыть путь туда...
– Чтобы вы со Славой ушли?
На это я не ответила.
– … если можешь открыть путь, то мог бы их там разыскать.
Рейн долго молчал. Он не проронил ни слова, пока вода в котелке не закипела.
– Если бы я открыл путь, – будто эхом повторил он мои слова, – мог бы их разыскать… Но в твоём мире моей силы со мной не будет. Она сохраняется лишь ненадолго рядом с открытым проходом. И… ты бы осталась там, Марья?
– Если так, кстати, кто открыл путь в первый раз? – я намеренно уходила от ответа, признаю.
– Дети, – предположил Рейн, передёрнув плечом. И сдаваться был не намерен: – Ты бы предпочла жизнь там, жизни со мной?
– Я ведь тебя едва знаю… – прошептала я в отчаянье, мучаясь от противоречивых чувств. – Да и Слава, как быть с ним? Он не рад этому миру… Единственное, – нащупала я в кармане ключик. – Что, если его мама и правда каким-то образом здесь?
– Это вряд ли…
– Пусть так, – не стала я спорить, мою сестру, Лилю, должны были давно уже отключить от аппарата, скорее всего я желаемое выдаю за действительное, а потом сама же и мучаюсь от сомнений. – Но разве честно будет не сказать Славе обо всём?
– О твоих сомнениях насчёт его матери? – изогнул Рейн бровь.
– Да. И насчёт того, хочет ли он вернуться.
– Мальчишку можем отправить домой в любой момент. Одного, – отрезал дракон.
Развеселившийся огонь в печи отбрасывал на него красные жаркие блики. Чарующе…
Я нахмурилась.
– Если Славка уйдёт, то я тоже. Прости… Но как оставить его сиротой? Его, – выделила я. – Не видишь, что-ли, что мальчик и без того изранен? Нельзя ему одному.
– Только в этом дело?
Он всё напирал на меня, и мне становилось тошно. Поэтому я поступила так, как сама от себя не ожидала – развернулась и выбежала из кухни.
К счастью, Рейн за мной не пошёл. Дал мне передышку, время, чтобы успокоиться.
Но когда я привела себя в порядок, ополоснув лицо стылой водой, зачерпнутой в ладони из ведра, и посидела немного на крыльце, после чего вернулась на кухню, то дракона там уже не обнаружила.
И только решила готовить ужин без него из ингредиентов, которые имелись в наличии, как в холле поднялся шум. И этот шум, гул детских голосов, всё нарастал и нарастал, поднимался стремительной волной, идущей в мою сторону.
Я выбежала в коридор, готовясь к очередному происшествию, но детские лица были радостными, пусть и взбудораженными.
– Мама, – наперебой твердили они, показывая ручками в сторону выхода, то и дело, пытаясь ухватить меня за края одежды, подгоняя, утаскивая за собой, – мама! Там дождь из еды! Смотри! Идём скорее!
Когда же мы всей толпой вышли во двор, первое, что я увидела, это как мой Шмель и Пчела рвут на куски мясо, брошенное на землю. А рядом лежат ломти такого же. Словно кто-то оторвал у невиданного, наверняка редкого зверя по куску и сбросил с высоты. Сбросил вместе с парой мешков овощей и круп, часть из которых тоже частично рассыпалась по земле.
Но не беда! Соберём и промоем.
Это первое, что я сразу же попросила сделать детей. А сама, пусть и несколько удивлённая и испуганная (вид разбившегося о каменную кладку мяса был не особо привлекателен) принялась за сортировку продуктов и попытки отогнать от остального зверей.
Славка тут же оказался рядом, каким-то чудом прежде, чем я успела ему запретить, набросил на шею Пчелы самодельный ошейник из свёрнутого полотенца.
Шмелю ничего не оставалось, кроме как подчиниться тоже. И мальчишка мой привязал их обоих к ближайшему дереву.
– Что ещё, – крикнул он мне, – чем помочь?
– Не дай малышам наесться не мытого!
Славка, вымученно вздохнув, поплёлся усмирять детвору, которая прямо с земли поднимала и ела разбившиеся в кашицу незнакомые мне фрукты.
И тут мой взгляд случайно скользнул по стенам дома наверх. И от неожиданности я едва не упала, заметив на фоне потемневшего неба огромного дракона с переливающейся синим пламенем чёрной чешуёй.
Он шумно выдохнул, будто усмехаясь, уловив мою реакцию и, красуясь, расправил крылья, вызывая у детей восторг и ужас.
И скрылся в небе в тот самый миг, когда я чуть не выкрикнула ему: спускайся домой, Рейн!
Мне очень хотелось, чтобы эту ночь он провёл в Доме.
Но успеет ли обернуться человеком до рассвета?
На горизонте вспыхнула малиновая молния и рокот грома сотряс стены… Близилась буря.
Глава 30
– Жаль, что он улетел… – вздохнула Софи, помогая мне вместе с Асей отбивать мясо.
Оно было похоже на говядину, но по толстой странной шкуре, которая частично осталась на нём, я видела, что это незнакомое мне животное.
– Улетел, но обещал вернуться, – не удержалась я и хихикнула в кулачок.
Никто из детей ожидаемо не оценил шутки, только Славка цокнул языком и закатил глаза.
В котелке тем временем варились овощи, за которыми следил он и мальчишки: Арго и Ларо, который заверил всех, что умеет готовить не только хлеб. В бульоне плавали яркие мелко нарезанные овощи и стебли какого-то сочного растения, напоминающего мне сельдерей, но не имеющего того самого специфического запаха.
– Нужно ещё морковь нарезать, мелкими-мелкими кубиками, – командовала ими Ася, отвлекаясь от отбивных, – как и всё остальное.
– Каша ведь выйдет какая-то, – проворчал Славка, который всё это время не спешил первым выполнять её просьбы.
Из вредности или гордости, видимо. Или, что более вероятно, из-за стеснения.
– Воды ведь много, – закатила Ася глаза. – Это наше национальное блюдо, правда считаешь, иномирянен, что я не знаю, как правильного его готовить?!
– Я не сказал, что неправильно, – тут же перешёл Слава в оборону. – Я сказал, что не хочу есть странную кашу потом! Мне всё равно, как правильно, если в итоге выйдет каша.
– Но не выйдет каша, сказала же! – начала Ася закипать.
– Друзья мои, – улыбнулась Софи, – не нужно ссориться, пожалуйста. Лучше поставьте кто-нибудь на огонь сковороду!
– Хоть мяса жареного поедим, – шепнул Славка, на этот раз, почему-то, бросаясь выполнять просьбу сразу.
– Его потом в конце в суп добавим, – усмехнулась Ася. – Нарезав соломкой, зажарив почти до хруста! Оно тогда будет очень ароматным, но, поварившись со стеблями илио, внутри сделается нежнейшим.
Вот, как называется этот странный «сельдерей»! Надо будет поискать о нём в книге, вдруг он и целебные свойства какие-нибудь имеет.
На кухне сделалось уже совсем темно. Только в печи плясало пламя, да зажгли на подоконнике пару свечей. Ива принёс несколько светящихся камней, которые время от времени нужно было ударять, чтобы они не теряли яркость. И аромат сытного, наваристого супа распространился вокруг уютным, тёплым облаком, заставив за дверью столпиться детвору.