- Этими цветами мы украсим перила, - Грей с блаженной улыбкой подхватил точно такой же как у меня пук травы, - запомни, девицы просто обожают букеты.
Ну, это-то я как раз уже понял, только вот на такой чахлый сухостой даже умирающая от голода степная коза не польстится. Или девица, для которой первую встречу готовят, настолько неприхотлива? Да нет, вряд ли, тогда мы бы ещё в первой типовой кофейне остановились, не стали бы кондитерскую и это кафе осматривать.
- Вот, смотри, - ант встряхнул сухостоем, точно киборг попытавшимся сбежать пиратом, - сейчас мы вот так перевяжем лентой, здесь пропустим, чтобы петелька получилась и, вуаля, первый букет готов!
Я повторил вслед за Греем все манипуляции со своим пуком сена и скептически осмотрел результат своих трудов. Ну вот, что и требовалось доказать: получился самый настоящий веник с кокетливой перламутрово-розовой петелькой. Степная коза, невесть как пробравшаяся в моё пробудившееся с обретением супруги воображение, алчно облизнулась и потянулась к ленточке, брезгливо морщась на топорщащийся в разные стороны сухостой.
- Чего застыл? – ант сунул мне в руки очередную охапку сена. – Продолжай, у тебя неплохо получается.
Когда весь сухостой был обвязан красивыми ленточками, Грей чем-то плеснул на торчащее в разные стороны сено из небольшого вытащенного из кармана пузырька. Я невольно напрягся, по въевшейся за годы службы в Секторе Вега привычке ожидая какой-нибудь пакости, но к счастью ничего страшного не произошло. В воздухе резко пахнуло озоном, сухие цветы подняли поникшие головки, чуть заметно зашевелились, а потом налились силой и красками, став полноценными роскошными букетами.
- Эндерики зимние, - с довольной улыбкой сообщил Грей, - их проще перевозить с места на место, они не так капризны, как другие цветы и храниться могут годами. Только вот брать зимнюю серию не советую, там инженеры-технологи чего-то явно перемудрили, цветовая гамма просто кошмарная, да и в консервацию растения уходят сами по себе, по закону подлости, в самый неподходящий момент.
Да, что и говорить, закон подлости, в отличие от всех прочих заповедей, работает бесперебойно.
- Теперь вот, - мне в руки сунули нечто похожее на связку сушёных кишок и самый обыкновенный, я бы даже сказал примитивный, насос, - это надо надуть.
Я вовремя прицыкнул на своё воображение, чтобы оно не испытывало крепость моего желудка видом надутых внутренностей, бережно сохранённых каким-то каннибалом. Я, конечно, не трепетная лань, но портить себе нервы без веского повода нерационально, тем более, что проклятое ощущение слежки никуда не делось. Я даже запустил сигнал общего поиска объектов, но ничего серьёзного он не дал, лишь подтвердил очевидные вещи вроде наличия источников тепла и электронных устройств в зоне действия поисковика. А то я сам не вижу, что за нами тишком подсматривают сотрудники кофейни и случайные прохожие, у которых наверняка есть коммы, планшеты, а то и дроны! Я сердито фыркнул, отметив, что помимо досады на иррациональное ощущение чужого присутствия испытываю ещё и беспокойство, причём не за себя, служба научила не бояться возможных атак, нет, за Алину! Я глубоко вздохнул, быстро накачал нечто, оказавшееся очень даже симпатичными на вид шариками и воспользовавшись тем, что Грей отвлёкся на украшение входа в кофейню шариками, быстро набрал номер Ричарда.
У моего друга при весьма внушительном наборе достоинств был один маленький, но очень неприятный недостаток: он и портативный комм всегда существовали независимо друг от друга, а потому в Секторе было проще доораться до Ричарда, чем дозвониться до него. Олег Маркович неизменно грозился чипировать непоседу, как новоприбывшего киборга, чтобы иметь возможность связываться с ним в любое время дня и ночи, но дальше угроз дело, естественно, не заходило. Ричард каждый раз виновато разводил руками, клятвенно обещал носить комм с собой и не расставаться с ним даже в душе и уборной и дня три, а то и четыре честно держал слово. А потом во время очередной операции портативное устройство связи ловило луч пиратского бластера или во время посиделок в кабачке каким-то непостижимым образом срывалось с руки и тонуло в ядрёной жидкости, которую в насмешку, не иначе, называли вилисским пивом. Лично я был уверен, что Ричард просто терпеть не может коммы, а потому специально от них избавляется, но поймать приятеля, как говорится, «на горячем» у меня никогда не получалось, да я и не особенно старался.