Спящая, она представляла собой идеальную жертву; но, видимо, кодовая фраза не могла сработать, если жертва спала, потому что Омар разбудил её примерно через час, снова войдя в комнату. В мёртвом молчании он расхаживал по спальне жены и раздевался, ничуть не смущённый испуганным взглядом Элизы, которым она провожала каждое его движение. Смятение Лиз было вполне обоснованным – неужели сегодня Стронберг решил принудить её к близости грубой силой, не вводя в сомнамбулическое состояние? И как ей полагается реагировать? Ну, уж это Элиза знала.
– Марис, что сие представление означает? – голосом Снежной Королевы процедила молодая женщина. – Я, кажется, не приглашала тебя в свою комнату и вовсе не собиралась любоваться на твои мускулы.
– Будешь себя хорошо вести – дам потрогать, – небрежно пообещал муж. На его бёдрах оставались только домашние брюки из мягкой серой шерсти. Дойдя до кровати, он резко остановился, глядя в лицо Элизы. – Но прежде я хотел сделать тебе комплимент: ты очень мило выглядишь сегодня.
Глубоко втянув воздух, блондинка закрыла глаза и откинулась на спину. Хорошо, что её собственный невыразительный голос сегодня поведал, какие фразы использовал Омар Лалие для введения ее в транс. Пусть кукловод до поры считает, что марионетка полностью подчинена его воле.
Очевидно, Марис поверил, потому что Лиз почти сразу услышала его удаляющиеся шаги. Она не рисковала подсматривать сквозь ресницы, чтобы не вызывать подозрений; да и на что там смотреть? В уши вливался равномерный спокойный голос, отстранённо перечисляющий все нанесённые ему за вечер обиды:
– Сегодня ты вела себя хуже обычного, рабыня. Теперь ты осмеливаешься делать мне замечания при посторонних людях. Мне! Ты дорого поплатишься за это. Тебе придётся вымаливать прощение…
Если он потребует целовать ему руки или ноги и ползать на коленях, она не выдержит. Её стошнит прямо на самое ценное для Лалие – бухарский ковёр.
Муж всё распалялся, упиваясь своей властью над бессловесной жертвой.
– Ты станешь молить меня о наказании и сама поднесёшь – в зубах, ползком – кнут, которым я выпорю тебя…
Ну, достаточно. Глаза женщины открылись.
– Я всегда подозревала в тебе садистские наклонности, только следует знать меру.
Если бы посреди комнаты вдруг выросли буйные джунгли, Лалие не был бы так изумлён, как услышав эту реплику. Введённый в транс человек по определению не способен критически мыслить, делать замечания или задавать вопросы. И вдруг подобный бунт!
– Что? Что?! – он круто повернулся на каблуках.
Жена, сидя с подогнутыми ногами на кровати, смотрела на него с откровенно издевательской улыбкой. В её глазах он не заметил ни капли доброты или прощения, а тем более готовности повиноваться.
– Извини, если нарушила твои планы на этот вечер.
Неспособный скрыть своё потрясение, Лалие по-прежнему смотрел на неё.
– Как ты… как…
– Как я сумела не стать в очередной раз лабораторным кроликом? – подхватила Элиза. – У тебя просто неудачный день, милый, – ласково пропела она. В тёмных глазах светилась жажда убийства.
Шагнув к кровати, Марис больно схватил её за руку.
– Говори, кто помог тебе! Ты слишком глупа, чтобы сделать это самостоятельно.
Тяжёлый удар обрушился на его левую щёку. Жена не поскупилась на подтверждение своих чувств; но даже тряся головой, чтобы вернуть себе ясность мыслей, Марис не отпускал её руку.
– На моём месте садист, дорогая, уже пинал 6ы тебя сапогами, подкованными железом. Так что считай, тебе повезло, что у меня только склонность к садизму. А теперь давай сядем и спокойно обо всём поговорим.
– Я не хочу с тобой разговаривать! – вырываясь, закричала Элиза. – Всё, о чём я мечтала, это посмотреть тебе в глаза, когда ты поймёшь, что я знаю всё!
– Смотри, – муж приблизил к её лицу своё, с уже начинающей опухать щекой. Лиз резко отодвинулась.
– Пошёл в… – ответила она не подобающим даме выражением. – Теперь у меня есть прекрасное основание для развода, Лалие, и я получу его. Мне плевать, что по твоим дурацким законам я останусь в браке, главное – цивилизованный мир.
Омар сухо улыбнулся.
– Я уже говорил тебе, дорогая: не угрожай человеку, в руках которого власть. Ни о каком разводе и речи быть не может. Поверь мне, ты не доберёшься до мирового судьи. Мы с тобой по воле Аллаха связаны навеки.
– А может быть, не по воле Аллаха, а по твоей? – раздражённо уточнила женщина. Омар снова улыбнулся, но отвечать не стал.
– Кто помог тебе снять внушение?
Лиз не собиралась выдавать Франсуа-Рэймона.
– Значит, ты признаёшься, что превратил меня в куклу, рабыню для сексуальных игр…