Слабый плаксивый голосок так не вязался в его сознании с привычной этой женщине решительностью и силой, что он резко остановился, и Лиз почти уткнулась лицом в его спину.
– Что? – тупо переспросил он.
– Я передумала, – уже с некоторым раздражением в голосе повторила Лиз.
– Насчёт чего?
– Я не хочу идти на этот вечер.
– Поздно, – словно отрезал Омар Лалие. – Ты обещала выполнить роль хозяйки.
– Но там же будет присутствовать госпожа бен-Шаккум, – робко напомнила ему Элиза.
– Голе-Мохтар не то, – смуглолицый мужчина досадливо сморщился, а затем ослепительно ей улыбнулся. – Я не могу ею похвастаться перед гостями, она – собственность моего отца.
– Приёмного отца, – почти прошептала Элиза.
– Откуда ты знаешь? – ухватив девушку за белую прядь волос, Омар Лалие заставил её смотреть ему прямо в лицо. – Но, в общем, это ерунда, всё равно тебя рано или поздно кто-нибудь просветил бы на этот счёт. А если тебя волнует моё право наследования, – он лишь улыбнулся в ответ на возмущённый возглас Элизы, – то оно бесспорно. Кроме того, моё личное достояние весьма велико, чтобы купать свою жену в роскоши. Единственную жену, – подчеркнул араб голосом. – На тебе я готов жениться по европейским обычаям.
– Значит, если у господина Хусейна будет ребёнок, – Лиз ловко уклонилась от поцелуя, – ты многое потеряешь?
– Наверное, – Омар вмиг стал серьёзен. – Только это не имеет значения для меня: я привязан к Хусейну Лалие, я знаю, как он страдает из-за отсутствия у него детей, и я очень хочу, чтобы одна из его супруг родила ему сына. Но пока у него есть только я, – он красноречиво развёл ладонями и вернулся к облюбованной им теме. – Мою жену он назовёт своей дочерью и осыплет её дорогими подарками, она сможет добиться от него всего, чего захочет.
– Объявите об этом на площади, – огрызнулась Элиза, – и недостатка в супругах у вас не будет. А я не желаю ради каких-то блестящих камешков изображать из себя то, чем я не являюсь! – она в ярости сдернула с себя полупрозрачную чадру. – Я не могу соблюдать все эти дурацкие правила, которыми пичкали меня его жены! Ладно бы одна, но они нападали по трое! Я не хочу заниматься детьми, я хочу встречаться с подругами, я собираюсь каждый раз спорить со своим мужем, когда мне не понравится то, что он говорит! – её крик далеко разносился по пустой галерее.
Словно смиряясь с условиями ультиматума, Омар Лалие на секунду закрыл глаза.
– Феризат, Феризат, успокойся. Ты не должна следовать этим правилам, во всяком случае, не всегда. Я понимаю прекрасно, в какой стране ты выросла и насколько ты отличаешься от восточных женщин. Это знают и жёны господина. Ты будешь совершенно другой женой, первой и единственной. Я дал им понять это, но они до конца не поверили в серьёзность моих намерений, а в отместку наполнили твою замечательную головку, – он нежно поцеловал Лиз в затылок, – разной чепухой. Конечно, хорошо будет, если, например, при Хусейне ты станешь вести себя традиционно. Но мой отец – человек гораздо более широких взглядов, чем полагают его уважаемые супруги Голе-Мохтар, Низель и Феда. А главное, он желает мне счастья.
– Но не мне, – сердито буркнула девушка. Мальчишеская усмешка озарила лицо Омара.
– Вот тут-то в дело и вступают привычные образы: разве женщина может мыслить такими философскими категориями, как счастье?
– О! Пошёл к чёрту, – Лиз оттолкнула его. – Не хочу никаких гостей и никакой немой роли хорошо воспитанной жены. В подобных условиях я даже не смогу поквитаться, как следует, с Аде Стронберг. А знаешь, как сильно я её ненавижу? Она мерзкая, скользкая, высокомерная и надменная дрянь, всегда унижала мою семью. А её муж? Сопляк и рохля. Моя сестра Линета любит его, он спит с ней, награждает её детьми, которые не способны жить, и после этого даже не может за неё заступиться, чтобы эта змея подколодная, его Адела, держала при себе свой язык.
– А его мать? – Омар Лалие слушал её очень внимательно.
– Лаймен? – Лиз пожала плечами. – Она сильная и холодная. Ей ни до чего нет дела. Она не занимается воспитанием своих детей, но имеет на них огромнейшее влияние. Это с её подачи мне удалось уехать от Мариса, и за такое я должна благодарить её, а не вынашивать планы мести. Да и с Аде я не собиралась всерьёз связываться, она и без того наказана, потому что она злая, завистливая, её никто не любит. Что изменится от того, что я потопчусь немного на её чувствах? Разреши мне не появляться им на глаза, мой господин.
– Ты слишком застенчива, Феризат, – араб оторвал от себя её руки, – и напрасно попортила свой наряд. Отправляйся в «Покои жемчужины», пусть служанка поможет тебе привести одежду в порядок. Я жду тебя через десять минут в гостиной. Если после этого срока часы успеют начать новый круг, я приду, чтобы забрать твою благоуханную свежесть, и даже присутствие гостей в доме не остановит меня.