– Твоё состояние позволит доказать свою любовь?
– Моё – позволит, – с расстановкой произнёс Марис. Стёр кошачью улыбку предвкушения строгим, – твоё – нет. Сейчас время набираться сил, выздоравливать, отдыхать. Ложись и спи. Я приду позже.
Глава 28
Утром Алис Лалие проснулась не вполне удовлетворённой. Муж ночью только обнимал её, примостив подбородок в изгибе её плеча – надо признать, обнимал со всей ответственностью, будто сторожевой пёс, охраняющий свою будку. Под утро его хватка расслабилась, Алис откатилась в сторону и теперь из-под ресниц украдкой рассматривала неожиданно обретённого спутника жизни. Светловолосый, и волосы длинные, заплетённые сзади в косичку. Другие мужчины, с которыми он приходил в госпиталь, носили на головах пышно завитые парики, но Омар Лалие, видимо, этой моды не одобрял. Желая окончательно убедиться, Алис осторожно дёрнула светлую прядку на виске. И заверещала, когда супруг с грозным рычанием подмял её под себя.
– Балуемся, мадам? – сверкающими глазами он уставился ей в лицо. Алис, напротив, сжалась, зажмурилась, кивая мелко дрожащим подбородком. Медведь, как есть медведь, да ещё сумасшедший…
Поцелуи мужа лёгкими прикосновениями осыпали ей лицо.
– Ma petite, я напугал тебя! – в голосе звучало глубочайшее раскаяние. Алис почувствовала себя увереннее.
– Да, да, да, мсье! – она выпятила нижнюю губу. Омар осторожно провёл по ней языком – а секунду спустя они яростно целовались, перекатываясь по постели и путаясь в простынях. Лиз не успела заметить, как сорочка покинула её тело, лишь вспышками запомнила эпизоды. Вот волоски на щеках Омара процарапывают невидимые дорожки на её шее – вот она видит сверху его светлые волосы, голову у своей груди, пока муж покусывает и играется с её сосками – и вот уже вспышка наполненности внутри. Он раздвигает её, и так тесно, будто впервые, но боли нет, а он всё продолжает раскачиваться, продвигаясь глубже. Алис бессознательно поднимает ноги, обвивает его бёдра, уступая захватчику всё больше территории и не испытывая при этом ничего, кроме щемящей радости. Её мужчина, её… огромный, солёный, влажный, нежный, напористый… Он бормочет какие-то слова на непонятном языке, Алис знает только французский, но понимает – эти слова о любви.
А потом в самом центре её тела начинаются крохотные взрывы, и тело уже не покорно ей, оно кричит, вздрагивает, изгибается. Рычит и Омар, наполняя её влагой и теплом, обессиленно падает головой ей на живот и замирает, только указательный палец вырисовывает загадочные узоры на внутренней стороне её левой ноги.
Алис гладит волосы мужа, пропускает густые светлые пряди через пальцы и с тихим стоном закрывает глаза. Когда Марис готов встать, поухаживать за нею, женщина уже спит, слабо улыбаясь во сне.
Велика мудрость Аллаха. Будь честным, справедливым воином, почтительным сыном – и Аллах вознаградит тебя исполнением твоего желания. Ему Творец преподнёс редкий дар, драгоценную жемчужину. Очистил голову Лиз от мусора прошлого, и теперь девушка принадлежит только ему. Если он окажется настолько глуп, что и теперь потеряет её любовь, её доверие – что ж, поделом ему. Омар Лалие продолжает свои размышления, совершая традиционное омовение перед молитвой. Ему есть за что быть благодарным Аллаху. Сбежав из отчего дома в пятнадцать лет, он несколько месяцев добирался до Европы, научившись и воровать еду, и ловко вскакивать на задки проезжающих почтовых карет, и удирать от разъярённого возницы с кнутом в руке. Первый раз, когда его огрели по спине этим бичом, Марис Стронберг впал в шоковое оцепенение, немедля получив следующий удар. Впервые кнут был не в его руках, а он уже не являлся хозяином земель и людей на них. И этот шок каждый раз переживала маленькая страшилка Лиза, когда он замахивался на неё? А он ведь не только замахивался, но и бил. Она имела основания ненавидеть его.
Впоследствии Марис часто размышлял, что было бы, как сложилась бы его судьба, не заключи Эмиль Стронберг с Вергом Линтремом договор о браке их детей. Основные надежды Эмиль возлагал, разумеется, на старшего сына и наследника, Раймонд был обречён оставаться в поместье. А Марис мог избрать карьеру военного или священника, хотя ни то, ни другое его не прельщало. Уже много после, проходя обучение у Керима, он думал, что из него получился бы неплохой вор. Может быть, охотник за ворами.
С названным отцом своим, Хусейном Лалие, Марис познакомился, когда сумел остановить извозчика, пытавшегося удрать с вещами приезжих с Востока. Хусейн пригласил ободранного, тощего подростка в свой дом, накормил сытной едой, долго беседовал с ним по-французски. Как-то само собой сложилось, что Марис провёл в этом доме один день, другой, а после остался навсегда. Для него не было дня счастливее, когда Хусейн склонил голову в традиционном приветствии берберов и назвал его «ибн». Сын. Для Эмиля Стронберга Марис всегда был всего лишь вторым – для Хусейна Лалие единственным.