В подвальные помещения вела каменная лестница, устланная ковром, в начале её и в конце, у самой двери, на стене горели масляные светильники, стилизованные под факелы. По пути Лиз вооружилась метровой палкой, ею пользовались слуги, чтобы раздвигать портьеры, и теперь палка здорово мешала ей. Тяжёлая деревянная дверь, удивительно, была не заперта. Торопился, видать, горько усмехнулась Элиза. Позволив себе окунуться в вязкую боль мыслей о гладком, цвета осенних листьев теле Мариса, как его сейчас ласкает другая женщина, целует, обводит пальцами твёрдые мышцы воина, Лиз ударила плечом дверь. Та трудно, но поддалась, а женщина и не ощутила боли от травмы. Другая боль сжигала её. Непонятно почему, ведь изменял ей не Андрес. Если так больно от лжи Стронберга, от измены Андреса она бы, наверное, умерла. Счастье, что Андрес не такой. Андрес её дождётся.
Элиза оказалась в помещении, отделанном отражающей свет плиткой – мрамор, наверное? Пол устлан толстым ковром. Комната была небольшой, почти пустой и непонятного назначения, только мраморный же стол у стены и скамья. Здесь никого не было. Дверь в дальнем конце лишь притворена. Чуткий слух ревнующей женщины уловил смех и игривые взвизги, доносящиеся издалека.
«Ах, мерзавец», – подумалось вновь. Она не будет устраивать сцен, требовать возмещения или развода, пусть только обеспечит ей возвращение на родину. Скажет Андресу, что приехала к нему, не могла вынести разлуки. Сможет ли любимый простить, что не уберегла Элиза девичьей чести? Женщина вздохнула. Мужчины относятся к этому с щепетильностью, спасёт только любовь. Простит, если любит по-настоящему.
Визг снова, сильнее, будто за девушкой гнались, а та делала всё, чтобы догнали.
– Ах, ах! – вполголоса передразнила Элиза. Она не скрывалась, распахивая следующую дверь.
Снова мрамор, уже нет ковров, а посередине бассейн, не слишком большой, но достаточный, чтобы можно было поплавать, не задевая ногами пол. В глубь ведут три широкие ступени. Может быть, тут бегала и визжала девка Стронберга? Лиз брезгливо отдёрнула ногу в кожаной мягкой туфле от ступенек. Пусто и тут. Смех колокольчиком вёл её дальше.
Ещё комнаты? Ну и баня! Она представляла себе тесное дымное помещение, наполненное паром, как в селе. Где здесь моются? В стене за бассейном не дверь, а полукруглая арка, и там виден коридор. Красиво. На стенах уже не просто плиты, а выложен узор, красный и тёмно-коричневый. Элиза обошла бассейн по узкому бортику, а чтобы не поскользнуться и не упасть в воду, перед тем разулась. Туфли оставила, где упали. Какая разница? Вон, у стены юбка валяется и чулок. Торопились любовники, похоже… Звук, с которым ногти женщины прошлись по плите, напомнил кладбищенский скрежет, когда лопата зарывает покойника. Но в целом Элиза была холодна. А что глаза мрачно сверкали да сердце грыз злобный червь, так Стронберг за всё ответит.
Справа по коридору ещё более мощная, чем на входе, деревянная дверь. Могучая ручка – видимо, сила, чтобы открыть, нужна немалая. Оттуда слышны приглушённые разговоры, дробный визгливый смех. Получается, ей внутрь нужно. В дали коридора видны ещё помещения, они Элизу не интересовали.
Первая попытка открыть дверь не удалась. Перехватила палку в левую руку, напряглась. Внутри девица взвизгнула и захохотала, мерзкие звуки придали сил. Уже рывком дёргая дверь, Элиза представила – а ну как сейчас увидит голую девку и голого Мариса на ней? Поздно было, дверь уже поддалась.
А девка совсем оказалась и не голой. Сидела себе на высокой полке внутри в приличном купальном платье да, задрав ножку выше головы, гладила Мариса по груди её ловкими пальчиками. Тёмные волосы кудряшками, лицо красное и всё в поту. Заливисто хохотала, когда мужчина ловил ножку и щекотал под пальцами. Марис стоял спиной к двери, весь поглощённый своей любовницей. На нём, слава Создателю, были надеты узкие чёрные штаны, а голое тело выше блестело от пота. И уж как жарко-то было внутри! Лиз аж покачнулась в духоте воздуха.
И Марис хорош: только лишь недовольно обернулся да хмыкнул:
– Заходи, раз пришла, и дверь закрой, не гони тепло.
Где раскаяние, где ужас застигнутого врасплох мужа? От растерянности Элиза подчинилась. Влажный жар вмиг пропитал кисейное платье, оно прилипло к ногам, подчеркнуло контуры панталон. Девка смотрела на консервативное нижнее бельё с усмешкой.
Стронберг отвёл расшалившуюся некстати вновь ножку, подцепил онемевшую Лиз за локоть, протащил вперёд.