– Совсем с ума… – закончила реплику она под водой. Тут же была извлечена, закашлялась и далее благоразумно молчала, стараясь отдышаться. Подняв на руки, Стронберг поволок её куда-то. Сначала показалось, назад в парную, но нет, путь лежал дальше по коридору.
И снова зал из восточных сказок. Мраморные высокие ложа, подогреваемые изнутри, необычные, сладкие ароматы, два факела для света на стене. Их не хватает, чтобы осветить всё помещение, в нём чуть ярче, чем полумрак. Стронберг укладывает её на живот на скамью, нажатием рук вытягивает в струну всё тело. Шепчет умоляюще:
– Не порть удовольствие, наслаждайся, – перерезает путы, а в руках у него уже чудной мешок с мыльной пеной внутри, и этим мешком он начинает разминать, разглаживать её тело. Немыслимые ощущения бегут по рукам, ногам, охватывают каждую клеточку. Так и в раю не бывает – лениво скользит по краю сознания мысль.
Стронберг переворачивает её и повторяет процедуру спереди, не избегая сосков, но Лиз слишком ленива и расслаблена для возмущения и даже для возбуждения. Он разминает пальчики на её ступнях, потягивает их, наслаждение заставляет стонать, слегка выгибаться в пояснице. Вновь животом на скамью, руки мужа меж бёдер, они беззастенчиво трогают, теребят её складки, подсовывают валик – упругий, но не мраморный – под бёдра. Ноги раздвинуты шире уверенными руками, Марис сзади становится на четвереньки и начинает своим органом проникать в неё. Даже толчки не могут вывести Лиз из расслабленного состояния, но Марис и не нуждается в её содействии, всё делает сам. Крики и стоны удовольствия не доносятся к слугам из-за толстых дверей. Элиза в голос кричит, царапая мраморные плиты. А Стронберг неумолим – он крутит её, ставит на четвереньки, задирает ноги выше головы…
Элиза уснула на тёплой скамье спустя час, так и не почувствовала, как муж обмывал её, одевал в халат и относил на руках наверх в спальню.
Глава 33
Элен-Франсуаз Грандье отступаться не собиралась. Не того склада характера она была, чтобы сдаваться перед ничтожным препятствием. Детство её и юность прошли удивительно благоприятно, родители, люди именитые и состоятельные, никакому капризу любимой дочери не отказывали, просили лишь об одном – составить достойную их партию. Элен-Франсуаз была уже помолвлена с бароном Грандье, на беду свою отправившимся воевать в императорских войсках, поэтому в свои девятнадцать лет не считалась невостребованной, мир всё так же крутился вокруг неё. Барон был нехорош собой и немолод, после дурной болезни, перенесённой в молодости, он едва ли мог продлить свой род наследником. Такое положение очень устраивало Элен-Франсуаз: чем позже вернётся жених из своей армии, тем меньше опасений скандала, невеста давно была не девственной. А светское общество вдруг оживилось – в Париж прибыл на проживание экзотический экземпляр, не меньше чем саудовский король с сыном своим, принцем. Омар Лалие разительно расходился внешностью с представлениями о берберах. Смугл кожей, да, но заметно, что это воздействие палящего солнца, а не природная особенность, под зимним небом Парижа он постепенно светлел. Совершенно белые волосы, ни на каких приёмах он не носил париков. А глаза… в них кипел жар солнца, постоянное желание и страсть. Впервые в жизни Элен-Франсуаз бегала за мужчиной, а не наоборот. Караулила его, подстраивала «случайные» встречи, разве что не позволила бандитам напасть на себя – и то лишь потому, что не была до конца уверена, бросится ли Омар Лалие спасать её. Они сошлись стремительно, как только он узнал о её положении «вечной невесты», отчего можно было не опасаться ответственности. Встречались в гостиницах и на постоялых дворах, прикрывая лицо маской, Элен-Франсуаз сбегала от служанок, сопровождавших её. А когда отгремела Июльская революция, и Луи-Филипп начал награждать своих союзников, домой вернулся опостылевший жених. К тому сроку Элен прочно обосновалась в доме, принадлежащем барону, да и в его состояние успела ручку запустить на правах невесты – но она готова была ради своего аманта на любой скандал. Умолила Омара Лалие о встрече, кинулась на шею своему принцу, а потом и в ноги ему, упрашивая увезти её, сделать своей супругой. А любовник решил иначе, не нужно ему было любви Элен и проблем, связанных с нею. В ту же неделю он покинул Париж, и что оставалось Элен, кроме постылого замужества? Повезло ещё, что боевые раны свели барона в могилу за два года, не пришлось брать греха на душу, травить его. А Омар Лалие вернулся в столицу с супругой. Беленькая, хорошенькая, ещё и моложе её, Элен… отбившая её мужчину. Тут уж все средства хороши.