Надёжный слуга баронессы Грандье был приставлен к входу дворца на Вандом-Пляс отслеживать передвижения мадам Лалие. Именно эта блондиночка была слабым местом Омара, не станет её – желанный плод сам упадёт в руки Элен. Внедрить «уши» в ряды прислуги дворца, увы, не удалось, экономка никого не нанимала. Мадам Лалие выезжала редко, модистка посещала её на дому, а подруг женщина себе в Париже не завела. Напрасно прокараулив удачного шанса почти две недели, Элен перешла в наступление. Она явилась с визитом после полудня, едва стало известно, что Омар Лалие уехал на конезавод, в котором имел свои интересы. Как и следовало ожидать, блондиночка растерялась от такой наглости, не нашла предлога баронессу Грандье не принять. Абсолютно непригодный типаж для высшего света, жалкое создание.
Переходя от доверительного тона к слезам, от хрупких светлых улыбок к жалобам на судьбу, Элен-Франсуаз разыграла для единственной зрительницы целый спектакль. Вершиной мастерства стало застенчивое признание, вырванное из кровоточащей напоказ души.
– Алис, милая Алис, вы не можете не знать, как мечтает наш дорогой Омар о наследнике…
Светловолосую женщину явственно передёрнуло.
– Насколько я знаю, вашим дорогим он был довольно далёкое время назад.
– Ах! – баронесса всплеснула руками, страдальчески и вместе с тем понимающе улыбнулась. – Разве он мог сказать вам!
– Сказать что? – мадам Лалие прищурилась.
– Наша любовь выдержала испытание временем, – залепетала баронесса Грандье. – Когда мы встретились в тот вечер, у графини де Лери, мы оба поняли, что чувства не угасли. А теперь, когда стало известно, что я в состоянии подарить Омару дитя…
Алис Лалие, разом обмякнув, повалилась в кресло.
– Подарить… дитя…
– Неужели именно мне, драгоценная Элен-Франсуаз? – мужской голос от входа в малую гостиную прямо-таки истекал сарказмом.
Баронесса Грандье взвизгнула, с не приставшей даме её круга поспешностью вскочила на ноги. Ах, негодяй! Отчего он так рано вернулся? Один из друзей Элен-Франсуаз обязался задержать Лалие на конезаводе дотемна.
– Лошадь захромала, – со сладкой улыбочкой пояснил на незаданный вопрос Омар. – А я вдруг почувствовал недоброе. Voila! Значит, супруга моя мешает планам второй Жозефины Богарне?
– Мне пора ехать, – пробормотала Элен-Франсуаз. Поспешила к выходу, там её Омар Лалие и перехватил.
– Нет-нет, неужели на самой интересной новости вы оставите нас сгорающими от любопытства? Чьё же дитя зреет в вашем плодоносном чреве, любезная баронесса?
– Оставьте меня!
Мельком взглянув на смертельно бледную жену, Омар схватил баронессу Грандье за руку.
– К чему эти сказки, Элен? Какая цель преследовалась?
– Я—тебя—верну! – прошипела в лицо ему брошенная любовница, брызгая слюной. – И выйду за тебя замуж!
– Люблю сражения с открытыми картами, – мужчина так оттолкнул её, что Элен Грандье повалилась на пол. Другая на месте Алис Лалие бросилась бы гостье на помощь, а та только таращилась на лицо мужа расширенными глазами. Дурочка, что с неё возьмёшь! Но следовало прежде подумать о собственном спасении.
– Алис, милая, – Омар Лалие остановился в двух шагах от поверженной интриганки. – Перед тобой не редкий, увы, в высшем свете зверь: потаскуха беспринципная и безмозглая. Я на такую не польстился бы и на необитаемом острове.
Супруга что-то ответила ему на незнакомом языке. Элен-Франсуаз Грандье для неё больше не существовало. От её слов Омар Лалие встревожился:
– Что значит – тебе не интересно? Нет, так дело не пойдёт. Элен! Немедленно и прямо сейчас – всю правду! Если вдруг по вине вашего буйного воображения пошатнётся мой брак, пощады не ждите.
Не рискуя подняться с пола, та глянула дикими глазами. Алис Лалие махнула рукой:
– Да поняла я уже всё, этой сбрехать – как собаке под забор нагадить, – выражения были красочными, Элен таких отродясь не слыхивала. – Но где гарантия, что не придёт следующая? Слишком уж лакомая добыча вы, мой господин.
Омар Лалие расцвел в неосторожной улыбке:
– Люби меня крепче, чтобы не пришла.
– Тот, кто привык к толпе женщин, одной не удовлетворится.
Супруги стояли у окна, Омар Лалие прижимался грудью к спине жены. На звук хлопнувшей двери даже не обернулись – и так было понятно, что при малейшей оказии незадачливая баронесса Грандье сбежит.
– Не дави на меня, Стронберг, – Элиза сердито фыркнула. – Я думаю.