— Что тут происходит? — спросил Грэнмор.
— Вы хозяин этой недвижимости? — вопросом на вопрос ответил полицейский.
— Я хозяин, — разделся за спиной Джека спокойный голос. — А в чем дело?
Удивленный Джек оглянулся. Каким образом дядюшка умудрился так быстро за ним последовать?
— Перед вашим домом только что обнаружен труп какого-то мужчины, — заявил полицейский.
— Что вы сказали? — Невзирая на всю свою выдержку, профессор не смог скрыть волнения. — Труп перед моим домом?
— Вот именно. Причина смерти пока не ясна. Сейчас прибудет следственная бригада, я их вызвал по телефону. А вот эта особа, — полицейский концом карандаша указал на старушку, — эта особа не пожелала вас разбудить. Из-за нее я потерял много времени.
Старая служанка прекратила визжать и почти прошипела, оскорбленная в своих лучших чувствах:
— Особа? Фи, что за выражения!
Полицейский никак не прореагировал на ее замечание.
Перед домом затормозила машина.
— Ну, вот и они, — оживился полицейский. — Прошу вас, сэр, и вас, мистер, следовать за мной, если не возражаете.
Последние слова, разумеется, были чистой формальностью.
Все трое вышли из дома. В это же время через калитку во двор дома вошло несколько мужчин. Темно-синие мундиры полицейских резко выделялись на фоне светлых плащей штатских лиц.
— С той стороны дома, — сказал полицейский.
Обойдя дом, они увидели неподвижный темный предмет на газоне, усыпанном опавшими листьями. Возле него стоял навытяжку второй полицейский, а рядом суетился какой-то тип в спортивном костюме. Увидев прибывших, он бросился к ним и, торопясь и захлебываясь словами, принялся о чем-то им рассказывать. На лице полицейского в форме, обшитой галунами, по всей вероятности — главе следственной группы, выразилось изумление.
— Ага, значит, вот оно что?
Джек обернулся к профессору:
— Что все это означает? — шепотом спросил он.
— Если бы я знал!
Главный полицейский, узнав профессора, приветствовал его, приложив руку к головному убору:
— Мне очень неприятно, сэр, что именно в вашем доме…
Остальные, увидев, сколь почтителен их начальник к хозяину дома, тоже приняли немного менее официальный вид. Профессор был в Англии известной личностью.
Тем временем юркий тип в клетчатом спортивном костюме обежал весь участок, то разглядывая что-то на земле, то подняв голову вверх и, казалось, вынюхивая что-то в воздухе. Он очень походил на легавую, разыскивающую дичь.
Рукой в белой перчатке главный полицейский указал на неподвижное тело, распростертое на подстилке из желтых листьев:
— Знаете ли вы этого несчастного, профессор?
Профессор Вильям Хоуп наклонился над телом убитого и внимательно вгляделся в его лицо. Сдвинув брови, он, казалось, старался что-то припомнить.
Джек тоже уставился на желтое восковое лицо убитого. Этого человека он со всей определенностью никогда не видел раньше. Помятая одежда носила следы пятен, не очень тщательно вычищенных.
Джентльмен в галунах вежливо тронул за рукав профессора Хоупа:
— Ну и как? Вам знаком этот человек?
— Нет, — решительно заявил профессор. — Этого человека я вижу впервые, инспектор.
Лица полицейских выразили с трудом скрываемое разочарование.
Мужчина в светлом плаще присел у неподвижного тела. Звякнул замок черного чемоданчика из твердой кожи. Блеснули стальные хирургические инструменты.
— Он мертв, — сказал медик через минуту. — Причина же смерти…
— … наверняка аневризм сердца, — профессор насмешливо закончил фразу вместо него.
Полицейский врач с изумлением посмотрел на профессора Хоупа.
— Аневризм сердца? С чего вы взяли? Нет, я бы не сказал. Скорее всего причиной смерти стало вот это, — он двумя пальцами осторожно поднял наконечник стрелы, законченной пучком разноцветных перьев. — Воткнулось в мышцу нашего пациента, и даже не очень глубоко. И знаете, сдается мне, что это острие отравлено.
Страшно побледнев, профессор с трудом пробормотал:
— «Летучая смерть».
Инспектор непонимающе посмотрел на него:
— Что вы сказали? Какая такая летучая смерть? Эта штука очень похожа на детскую игрушку. И если она действительно отравлена…
— Она отравлена, — сухо парировал профессор. Он уже взял себя в руки. — И это не детская игрушка. Стрела выстрелена из специальной трубки.
Инспектор искоса взглянул на хозяина дома.
— Из специальной трубки? Я где-то слышал, что такими трубками пользуются перуанские индейцы. Не правда ли?
— Возможно.
Инспектор задумался.
— Да, сложное дело. А в вашем доме нет ли какого краснокожего, профессор?
Ответ последовал не сразу.
— Мой слуга Джон — чистокровный индеец, — сурово произнес профессор Хоуп. — Но я убежден, что он ни в коем случае…
Теперь инспектор не дал ему договорить, прервав сугубо официальным тоном:
— Надеюсь, мы сможем с ним побеседовать, сэр?
VII. Дело заходит в тупик
В течение нескольких последующих дней в доме царило невероятное столпотворение. Весь дом наводнили полицейские, они крутились повсюду, обследовали каждую щель.
Что искали полицейские — никто не знал. Не исключено, что они и сами не сумели бы ответить себе на этот вопрос, но ведь надо было что-то делать, по крайней мере, создать видимость активной работы. Инспектор Вуль не терпел бездеятельности.
— Разве такое можно терпеть? — ворчал он. — Обнаружен труп человека, убитого весьма странным способом, а нам нечего сказать по этому поводу. Безобразие!
Наибольшую активность проявляли одетые в штатское сотрудники следственного отдела. Их-то инспектор погонял особенно рьяно.
— Да сделайте же, наконец, что-нибудь, тысяча чертей!
Вот они и старались изо всех сил, с таинственными минами занося в свои блокноты никому не нужные факты и наблюдения, доводя до отчаяния прислугу своими глупыми расспросами.
Сержант Брик настаивал на аресте краснокожего слуги Джона.
— Да чего же нам еще искать? — рассуждал он. — Индеец подходит к проклятой трубке точь-в-точь как виски к бокалу. Кто еще способен сыграть такую музыку на таком инструменте? Какой белый сумеет отколоть подобный номер? Посадить голубчика за решетку — и дело с концом.
Инспектор же и слышать не желал о столь неразумных предложениях.
— Посадить за решетку человека с таким алиби? Попробуйте найти судью, который подпишет постановление об аресте при подобных обстоятельствах. Вот если бы нам удалось опровергнуть алиби этого Джона, вот если бы вы сумели найти неопровержимые доказательства его вины — вот тогда только мы можем позволить себе говорить об аресте этого человека.
Сержант совсем не по-уставному пожал плечами:
— Вам легко говорить, сэр. Уж мы ли не искали? И хоть бы за какую паршивую ниточку потянуть, я уж не говорю об уликах, а тем более о неопровержимых доказательствах!
Но инспектор твердил одно:
— Ищите!
И полицейские искали. Они тщательно обследовали каждый дюйм газона и весь участок, который занимали владения профессора Хоупа. Заглянули под каждый лист, осмотрели каждую травинку. И никакого результата, если, разумеется, не считать скандала, который им устроила старушка-домоправительница, будучи не в состоянии далее выносить посторонних людей на вверенной ей территории.
Дело зашло в тупик.
Замороженный труп находился в морге. Тщетными оказались надежды инспектора на то, что найдется кто-нибудь, кто сможет опознать погибшего. Не помогли неоднократные объявления в газетах. Правда, в ответ на них в полицейский участок явились несколько человек, но их заявления яйца выеденного не стоили. И зачем только такие вообще заявляются? Находятся же любители…
С каждым днем настроение инспектора становилось все более мрачным.
— Подумать только, из-за чего приходятся мучиться человеку! Вместо того, чтобы заказать благодарственный молебен — ведь одним бродягой стало на свете меньше! И ведь все труды напрасны. И в самом деле, хоть бы какая тонюсенькая ниточка, так нет, одни неприятности.