— Да. Первый опыт материнства стал очень трудным для меня. Я не ожидала, что мне придется принести такую огромную жертву — саму себя. И в момент крайней усталости и эмоционального утомления я размышляла, что может заставить мать пожертвовать новорожденным ребенком? Отдать его какой-нибудь высшей силе, оставить на берегу реки?
— Действительно, — пробормотала журналистка.
— Именно благодаря писательству я снова начала чувствовать себя собой. Это стало для меня приятной неожиданностью, ведь до этого я никогда ничего не писала. Так что мой первый роман — еще и мой первый писательский опыт в принципе.
— А вы все свои книги написали здесь, в Уиндфолзе?
— Да.
— У вас есть какой-то собственный метод? Я знаю, например, Стивен Кинг всегда садится за работу ранним утром и не останавливается, пока не напишет хотя бы шесть страниц. И так каждый день.
Кит кивнула:
— Я знаю, это может выглядеть как глупое суеверие, но каждую новую книгу я пишу так же, как первую. Я черпаю энергию из этой реки, она питает мое творчество. Я всегда работаю только в своей студии — бывшем яблочном хранилище. Мы его перестроили. Там ничего особенного, но она тихая и уютная. Я не пользуюсь компьютером и пишу на своей старенькой пишущей машинке, которую когда-то подарил мне Тед. — Она похлопала его по колену. — И этот метод, один и тот же для каждой книги, меня утешает.
Ева увидела, как журналистка даже отшатнулась от удивления.
— Как… как… — Она никак не могла подобрать правильное слово.
— Как это старомодно? — подсказала ей Кит и рассмеялась. — Да, Тед уговаривает меня сменить метод, пытается утащить меня на темную сторону бесконечными рассказами о корпорации «Эппл» и всяких USD.
— USB, — пробормотал Тед.
— Но меня совсем не волнуют современные технологии. Я им не верю. Мне нравится работать с единственным отпечатанным экземпляром рукописи. Мне кажется, так гораздо проще увидеть и отследить всю историю.
— Невероятно, — ответила журналистка, немного помолчав и полистав свои записи. — Место, где вы живете, просто очаровательно. Как давно вы здесь?
— С конца восьмидесятых, — ответил Тед.
— Это прекрасный дом, но, как и большинство старых домов, ему нужен постоянный уход, — продолжила Кит. — По правде говоря, Уиндфолз уже давно обрушился бы прямо нам на головы, если бы у меня не было такой армии читателей и почитателей. — Кит улыбнулась: — И я им за это очень благодарна.
Ева заметила, что Тед все еще легонько отстукивает ногой чечетку. И пространство вокруг как будто сдвинулось и немного сузилось, воздух стал горячее и насыщеннее. Она изо всех сил прижалась щекой к балюстраде, чтобы не пропустить ни слова.
— А как друзья и семья отнеслись к вашему успеху? Они были рады за вас? Или, быть может, вы столкнулись, — журналистка хихикнула, — с какой-нибудь личной или профессиональной завистью?
— О нет, никакой зависти, что вы! Мой партнер — тоже писатель. И он прекрасно меня понимает, правда, дорогой?
Тед хмыкнул в знак согласия, но Ева не была уверена, что он на самом деле согласен.
— Читатели следили за вашей рыжеволосой героиней, Торой Рейвенстоун, с самого трагического начала ее истории, когда всю семью жестоко убили, а она сама просто чудом избежала того, чтобы быть принесенной в жертву языческим богам, и до ее превращения в искусную целительницу и воина. Многие рецензенты отмечают вас как писательницу с очень сильной феминистской позицией. Вас хвалят за то, что вы даете так много свободы своей героине, вдохновляете ее на подвиги. Несомненно, у вас большие планы на Тору и в следующих книгах?
Кит рассмеялась:
— Я не могу раскрыть вам все свои секреты, но главное скажу. Читатели пока видели только верхушку айсберга и не представляют, на что способна Тора. Ее ждет большое будущее, но даже она сама пока не понимает всей своей силы.
Журналистка кивнула:
— Не могу не спросить вас еще кое о чем. О сценах бурного и, я бы даже сказала, весьма наглядного секса. Один рецензент назвал ваши книги «мокрыми трусами неудовлетворенных домохозяек». Что вы можете сказать на это?
— Вы знаете, я вообще не читаю рецензий и отзывов. Я считаю, что они только отвлекают. Я пишу для читателей, а не для рецензентов.
— Но вы не будете против, если ваши дочери прочитают ваши книги? — Журналистка уже вся подалась вперед, чтобы только не пропустить ни слова из ответа Кит. Ева обнаружила, что тоже ловит каждый звук ее голоса.
— А почему я должна быть против? — пожала Кит плечами. — Это всего лишь секс. У людей такие странные, неловкие отношения с собственным телом и его желаниями. А стыд — это очень разрушительная эмоция. Я только обрадуюсь, если мои девочки будут читать все, что сами захотят. Хотя я полагаю, Марго, наша самая младшая, заинтересуется историей Торы только годика через два, — тут Кит рассмеялась. — Честно говоря, я очень удивлюсь, если они вообще заинтересуются моими книгами. Им моя работа кажется самым скучным в мире занятием.