Правда, при всем этом она упустила одну важную деталь своей реальности. Марго. Не заметила ее одиночества и отчаяния, которые вызвал уход Теда. И в качестве наказания за это Марго совершила то, что совершила.
Кит физически ощущала боль, вспоминая ту весеннюю ночь, когда она выглянула из окна кухни и увидела пламя, поднимающееся над деревьями в саду. Она завороженно смотрела на танцующие оранжевые всполохи, думая о своем. «Как красиво», — отметила она про себя. Но пламя разгоралось сильнее, из-за деревьев уже валил черный дым, и она вдруг начала осознавать. Пожар — на берегу. Кит рванула через сад в свою студию, которая вся была объята пламенем. Марго сидела на пристани, точно в каком-то трансе, темная и невменяемая. Если бы Кит только могла войти в студию и спасти хотя бы одну страницу рукописи, в которую вложила все свое разбитое сердце; но это было невозможно. Бывшее яблочное хранилище полыхало, точно адский костер, и было ясно — его уже ничто не спасет. А вместе с ним и ее лучшую работу. Рукопись, которая существовала в единственном экземпляре, рассеялась по ветру вместе с черным дымом. Марго так и не смогла объяснить, почему сделала это.
— Исчезла, — только повторяла она, — исчезла.
— Я знаю, что она исчезла, — дрожа от ярости, кричала Кит. — Ее больше нет, глупая ты девчонка! — Она смотрела на догорающий огонь, осознавая, что весь ее труд пошел прахом. — Ее больше нет!
Кит понимала, что никогда не простит дочери этого чудовищного предательства.
Через несколько месяцев последовал еще один удар. Последний, который добил Кит окончательно. Тед вернулся на Вест-Энд с триумфом. Она, хранившая до этого момента ледяное молчание, нашла в себе мужество порадоваться театральной премьере по новой пьесе Теда. Только ей было известно, сколь много это значит для него — после стольких лет затишья. И только когда стали появляться первые рецензии на пьесу, которую он назвал «Истощение», она все поняла. Телефон не умолкая звонил — хитрые журналисты завалили ее просьбами прокомментировать новую работу ее бывшего мужа («Не бывшего! Мы никогда не были женаты!»).
Она поняла, о чем на самом деле эта пьеса. «Истощение» — современная интерпретация библейской истории о Самсоне и Далиле, история человека, которого долгие годы разрушал и обесценивал его более сильный и более успешный любовник. Главную роль в постановке сыграл известный голливудский актер. Критики единодушно называли пьесу дотошным исследованием краха великой любви, анализом гендерной борьбы в современной семье. Рекламные буклеты обещали шедевральные откровения. Таблоиды — сенсационные подробности рухнувших отношений автора и его жены.
Когда через несколько недель всей этой свистопляски шестнадцатилетняя Марго зашла в кухню с рюкзаком за плечами и объявила, что уезжает из дома, спорить с ней было уже бесполезно. Кит едва стояла на ногах и совсем не могла смотреть на дочь. Однако после ее ухода она поняла, что вот сейчас захлопнулась последняя дверь. Стоит ли удивляться тому, что она возвела вокруг себя неприступные стены. Спряталась за ними, уверенная, что больше не допустит такой личной и профессиональной боли. В ее новом мире, надежно скрытом от посторонних, она билась только с одиночеством и возрастом.
Свадьба Люси станет первым публичным мероприятием за последние годы. И Кит надеется, что готова к этому. Ей будет сложно встретиться лицом к лицу со всеми — Тедом, Сибеллой, Марго. Но она справится. Она сделает это ради Люси. Это будет день ее дочери, не ее. И лучшим подарком станет то, что она наконец оставит в стороне свою боль. Спрячет ее, похоронит — а она это умеет! — и даже ненадолго примирится с Марго. Она сделает все возможное, чтобы без лишних сцен поприветствовать в Уиндфолзе Сибеллу. Как бы ни было больно, ради Люси она пойдет и на это. Она докажет всем, и в первую очередь себе, что она хорошая мать, несмотря на то что в это не верит никто.
Кит, щурясь от утреннего света, отворачивается от окна и смотрит в пустой экран компьютера, которым сейчас работает. Жесткий диск гудит в ожидании ее слов, которые она сохранит на нем. Распечатает на принтере резервные копии текста, который напишет сегодня. После пожара в ее дом пришел Эндрю и принес с собой всю эту технику. Совершенно чуждый мир, совсем иной метод работы над текстом, далекий от щелканья клавиш пишущей машинки. Но слова, которые она создает здесь, остаются в безопасности.