— Да, знаю. — А потом поворачивается к Йонасу, и слова сами слетают с ее уст, она даже не успевает подумать: — Я ужасно рада, что ты здесь.
Он улыбается, пытаясь удержать ее взгляд.
Том слегка кашляет.
— Пожалуй, я пойду потанцую со своей чудесной женой, — тактично говорит он.
Йонас наклоняется к Марго:
— Ты великолепно выглядишь.
— Благодарю.
Он отшатывается назад с наигранным удивлением:
— Мне кажется, она приняла комплимент.
Она хлопает его по руке:
— Ха-ха. Ты забавный парень.
— Спасибо, — отвечает он. — Видишь, я тоже могу принять комплимент.
Марго прищуривается. Он поднимает камеру, как будто хочет нажать затвор, но она отбрасывает ее.
— Как насчет того, чтобы отложить вот это вот все и просто поцеловать меня?
Том, раскрасневшийся и запыхавшийся после зажигательных танцев, возвращается к бару. Марго оставляет Йонаса поболтать с ним и направляется в другой конец шатра, туда, где Ева притулилась на одном из тюков сена. Ее лицо попеременно вспыхивает то синим, то фиолетовым, то зеленым или красным в свете стробоскопа. Она сидит и смотрит на Эндрю, который кружит по танцполу Хлою. Его щеки пылают, рубашка натягивается на животе дочь визжит от восторга, перевозбужденная поздними танцами и лимонадом, который она явно таскала тайком из бара. Синди Лаупер поет о девушках, которым так хочется веселиться. Эндрю, заметив Марго, пытается втащить ее в круг, но она отбрыкивается и падает рядом с Евой на тюк сена. Теперь обе молча наблюдают за этими дикими плясками.
— Я думаю, моему браку конец, — говорит Ева, не отрывая глаз от танцпола и слегка наклоняясь к сестре, чтобы та могла расслышать ее слова.
Марго молчит. Ева знает об этом романе. Непонятно, кто сообщил ей, но, по крайней мере, не придется это делать самой. Да уж, неделька просто полна сюрпризов, что и говорить. И сюрпризы никак не заканчиваются. Она наконец поворачивается к Еве:
— Ты думаешь, что все кончено, или… или ты это знаешь?
Ева пожимает плечами.
— Что случилось? — осторожно спрашивает Марго.
— Эндрю узнал, что у меня был роман.
Марго, ничего не понимая, хмурится.
— Что?
— У меня был роман, — повторяет она. — С Райаном.
Марго никак не может сообразить.
— У тебя? С Райаном? С Райаном из паба?
— Угу.
Опешившая Марго смотрит на сестру открыв рот.
— Какого хрена, Ева?!
Та кивает:
— Знаю.
— Я просто… Я не могу… Ты?! У тебя был роман?!
Ева поворачивается к Марго и смотрит на нее, прищурившись:
— А что, ты в это поверить не можешь?
— Знаешь, нет. Ты же у нас такая… такая…
— Какая «такая»?
— Ну… хорошая. Вся такая правильная. Всегда знаешь, что и как нужно делать. И всегда поступаешь правильно. Наверное, я не ожидала… то есть Люси говорила… я думала… — Она вдруг спохватилась, что сейчас ляпнет что-то не то. — Ладно, ерунда, это неважно на самом деле, что мы там говорили или думали. Но какого же хрена, Ева!
— Эндрю вчера узнал об этом. И сегодня утром мы с ним говорили.
— Как узнал? — Но тут Марго вспоминает, как видела его на парковке вчера вечером, когда докуривала сигарету, которую стрельнула у поваренка. Барменша чуть не наскакивала на Эндрю, отчаянно размахивая руками, а он стоял мертвенно-бледный и слушал ее. Так вот что за встреча у них была! — Ох, Ева! И что ты собираешься делать?
— Не знаю. Мне ужасно стыдно. Я оглядываюсь назад и вообще не понимаю. Если бы еще пару месяцев назад мне сказали, что я пересплю с кем-то другим, да тем более с Райаном Берроузом, я бы рассмеялась в лицо! Но это случилось. И я немного узнала его за это время. Я не знаю… то, как он смотрел на меня, как говорил со мной… я наконец чувствовала себя… замеченной. Желанной. Он делал все, чтобы мне было хорошо… — Ева выглядит пристыженной. — Мне кажется, я просто хотела, чтоб хоть кто-то увидел во мне не только жену, или мать… Или назойливую сестру, — добавляет она с улыбкой, — но и меня саму. Еву. Райан позволил мне почувствовать себя особенной.
— Но ты и есть особенная, Ева! — Марго не может сдержать удивления: Ева и Райан. — И как отреагировал Эндрю?
— Мужественно. Он очень хорошо скрывает свои эмоции. Посмотри на него, — и Ева кивает в сторону танцпола.
Марго оборачивается и видит, как Эндрю дурачится и изображает Мика Джаггера перед своими дочерями. Под мышками на его сорочке уже проступили влажные пятна, щеки раскраснелись. Ева же по-прежнему бледная и печальная.