— Ой, не надо было, — неубедительно проговорила Эмма.
Можно было, конечно, сказать что-нибудь и поновее, но она не стала утруждать себя. Лучше придерживаться чего-нибудь апробированного. По сути своей она тоже была консерватором, и, возможно, именно поэтому у них с Ричардом все так хорошо складывалось.
— Закрой глаза, Эм, — сказал он.
— О нет, я не могу, — промолвила она, очаровательно краснея, хотя теперь уже с явным опозданием.
— Ну давай, Эм.
— Ну хорошо, Ричард; закрываю. — Эмма сомкнула веки и стала с надеждой ждать — в этот момент ей на колени легло что-то мягкое и холодное.
— Можешь открывать, — сказал Ричард.
— Что это, Рич? — спросила она, глядя на аккуратно упакованный сверток. — Но я, правда, думаю, что не надо было…
— Открой, Эм, — с гордостью произнес он. Эмма дрожащими пальцами развязала красивую голубую ленту, разорвала бумагу и посмотрела на ногу, большую часть которой Ричард запихнул обратно в носок, естественно, предварительно отодрав его от ковра.
— Как это мило с твоей стороны, Рич, — машинально проговорила она.
— Это — нога, — с явным предвкушением чего-то произнес он.
— O-го-гооо! Нога! Ну, не надо было…
— И все же…
— Нога, — задумчиво проговорила Эмма. — Кажется, ноги у меня раньше не было.
— Не говори глупостей, Эм, у тебя и сейчас есть две штуки.
— Я знаю, но это же ведь особая какая-то, так ведь? — Ну конечно. Иначе бы я не стал тебе ее дарить. — Оба сидели и смотрели на ногу, которая, освободившись от упаковки, снова начала пропитывать носок.
— Рич, — спросила Эмма, — а что она делает?
— Эм, она ничего не делает, — ответил Ричард. — Это просто нога.
— А что ты с ней делаешь?
— Хожу на ней, — чуть нетерпеливым тоном произнес Ричард.
Эмма задержала на ноге взгляд.
— Мне бы лично не захотелось этого делать. Она же в туфлю не влезет.
— Можно надевать ее перед огнем, — подсказал Ричард, явно наводя ее на какую-то мысль.
— А ты сам пробовал?
— Ну, или надеть на нее шлепанец. Да ты с ней можешь перепробовать массу обуви. Ведь это уникальная вещь, Эм. Ты сейчас — единственная девушка в Лондоне, у которой три ноги. Подумай только об этом.
— Я и думаю, — чуть с горечью отозвалась Эмма. Она ума не могла приложить, кому продать эту ногу и, тем более, определить, сколько могут за нее дать. Люди дарили ей разные, но обычно вполне банальные вещи ювелирные изделия, меха, всякие милые безделушки, и она, практически не задумываясь, могла в любой момент избавиться от них. Но нога, и к тому же такая скользкая, подумала она, что с ней делать-то? К мяснику сходить… Нет. К таксидермисту… Ну, положим, он сделает из нее чучело, а дальше что? И потом, это будет дорого стоить… В больницу студентам, чтоб изучали. А что, неплохая идея!
— Большое тебе спасибо, Рич, — сказала Эмма, снова заворачивая ногу и слегка озадаченно хмуря бровь.
Вернувшись домой, Эмма решила не показывать ногу матери та могла бы захотеть оставить ее дома наподобие брошки или горжетки из чернобурки, хотя самой Эмме нога не особенно понравилась. Она согласилась с Ричардом насчет того, что это довольно необычный подарок, отражающий особенности его личности, но ей все же не хотелось, чтобы нога валялась где-нибудь в доме и собирала на себя пыль. В конце концов, это была всего лишь грязная вонючая нога, и ей хотелось от нее избавиться.
Ну что ж, скажете вы, можно сунуть ее в мусорное ведро или сжечь. Впрочем, сжечь ее было бы трудновато — дом, в котором проживала Эмма, был подключен к системе центрального отопления, однако в отношении мусорного бака таких препятствий не существовало. А потом она вполне могла бы сказать, что попросту должна была выбросить ее в бак ведь сам-то Ричард держал ее в титане для чая. Но Эмма все же решила поступить иначе. На работе ей приходилось основательно вкалывать, чтобы зарабатывать на жизнь, как, впрочем, и остальным, хотя ее личный способ зарабатывать заключался в том, чтобы получать плату за что угодно, вне зависимости от того, что именно это было.
Итак, у нее оказалась одна левая нога в сером носке, а потому ей надо было продать ее. Кто-нибудь где-нибудь обязательно захотел бы купить ее — в этом у Эммы сомнений не возникало.
— Сколько дадите за это? — спросила она мистера Блэкберна, вываливая ногу на прилавок. Послышался отвратительный шлепающий звук, но мужчина, похоже, не обратил на него внимания.