Стояла удивительная ночь. Тёмная, безветреная и морозная. Казалось, весь воздух мерцает от снежных звёздочек, которые летали, словно светляки, беззвучно опускаясь сверху.
Весь тихий и спокойный стоял большой дом. Во всех окнах было темно, только из тех, которые находились в коридоре, падали на снег тусклые золотые блики.
Все действительно бежали сломя голову, перегоняя друг друга, утопая по колени в снегу, потому что на узенькой дорожке было слишком тесно.
Когда все прибежали в большой дом и собрались у репродуктора, приказ Верховного Главнокомандующего, в котором товарищ Сталин объявлял благодарность и поздравлял нашу армию с победой, с разгромом фашистских войск на подступах к Сталинграду, уже звучал на весь мир:
«Сегодня, 2 февраля, войска Донского фронта полностью закончили ликвидацию немецко-фашистских войск, окружённых в районе Сталинграда. Наши войска сломили сопротивление противника, окружённого севернее Сталинграда, и вынудили его сложить оружие. Раздавлен последний очаг сопротивления противника в районе Сталинграда. 2 февраля 1943 года историческое сражение под Сталинградом закончилось полной победой наших войск…
Таков исход одного из самых крупных сражений в истории войн».
Они запомнили на всю жизнь этот вечер второго февраля, когда все, сбившись вместе, стояли в полутёмном коридоре, еле освещённом слабой керосиновой лампочкой, и слушали торжественные и радостные слова приказа Верховного Главнокомандующего.
А совсем поздно, после окончания прощального вечера, в полумраке спальни, в одних рубашонках, но закутанные с головой в одеяла, Наташа и Катя, забравшись с ногами на Милину кровать, все втроём обсуждали свою будущую жизнь.
Остальные девочки давно спали. Только они втроём всё шептались, шептались и не могли нашептаться.
Вернее, шептались больше Катя с Милой, а Наташа сидела смирная и молчала. Было даже странно, что она такая тихая и неразговорчивая…
Будущая жизнь казалась девочкам необыкновенно ясной. Ясной и простой от начала до конца. Они решили никогда не расставаться. Это прежде всего. Дружить всю жизнь и всю жизнь быть вместе. Это было самое главное.
И хотя Мила уже списалась со своей матерью и весной должна была уехать к ней на Урал и хотя Катя и Наташа завтра поутру уезжали, какое это могло иметь значение, раз они решили на всю жизнь остаться самыми лучшими друзьями и жить вместе?
Уже Катя за себя и за Наташу решила, что они после школы пойдут: одна — на медицинский и будет хирургом, другая — на педагогический, чтобы стать учительницей.
Катя с необычайным жаром расписала, как они будут жить в одном большом доме и как она, Катя, станет самым искусным хирургом на всю местность, а Наташа будет необыкновенно уважаемой и любимой учительницей, как они по вечерам будут собираться и читать все вместе стихи Пушкина и слушать Наташину игру на рояле (потому что Наташа обязательно должна была продолжать свои музыкальные занятия, начатые ещё перед войной в Ленинграде).
— А я буду агрономом, — решительно проговорила Мила.
— Конечно! — воскликнула Катя, натягивая одеяло почти до самого носа и становясь ужасно похожей на ваньку-встаньку. — Конечно, агрономом лучше всего. Тебе подходит. Будешь выращивать замечательные мичуринские яблоки и груши. И весной это будет такая красота, когда все сады зацветут!..
— Уж это обязательно, — деловито сказала Мила. — Даже виноград и персики нужно развести в наших колхозных садах.
— А как же Аркадий? — вдруг воскликнула Наташа, испугавшись, что Аркадию не будет места в их будущей и такой славной жизни. — Ведь он обязательно хочет быть инженером по электричеству.
— Точно у нас там не будет электростанции! — воскликнула Катя. — Наш Аркадий и будет строить у нас электростанции. А ты говоришь!
— А Генка — тот обязательно хочет быть радистом, — сказала Мила.
— Что же, — подхватила Катя, — разве у нас там не будет своей радиостанции? И ему найдётся дело… А уж Женя Воробьёв будет самым главным библиотекарем: ему, кроме книг, ничего не нужно. Правда, девочки?
— Девочки, — вдруг раздался тоненький и очень жалобный голос Анюты, — а я кем буду? Я тоже хочу быть с вами!
— Ну, конечно же, директором детского сада! — вскричала Катя. — Это же ясно! Ведь у нас там будет замечательный детский сад. Согласна?
— Да! — сказала Анюта. — Согласна! — И она легко вздохнула.
— А Зинаида пусть будет редактором газеты, — сказала Мила. — Или какого-нибудь журнала.
— А я? — вдруг закричала беленькая Нюрочка. — Меня-то вы одну оставили?