- Я слышала, что после смерти Фурия они перебрались в дом его матери на Целии.
- Итак, – подытожил я, - что мы имеем. Фурий мёртв, братьев у него не осталось, сына у него нет. И всё же у того, кто преследовал твоего мужа, было лицо Фурия. И ты, и твой муж видели это своими глазами.
Корнелия испустила тяжёлый вздох.
- Бесполезно. Какой во всём этом смысл? Я позвала тебя только от отчаяния. – Она прижала ладони к глазам. – Голова разламывается. Настанет ночь, и как мне пережить её? Уйдите, прошу вас. Я хочу побыть одна.
- Что ты обо всё этом думаешь? – спросил Луций, провожая меня до атриума.
- Думаю, что Корнелия напугана до полусмерти, а её муж был напуган до смерти. Не пойму, почему Тит так боялся лемура этого Фурия, если при жизни тот был его другом.
- Не другом, Гордиан, не другом. Тит просто знал его.
Я остановился.
- Луций, мне почему-то кажется, что Корнелия чего-то не договаривает. Ты можешь рассказать всё начистоту? Чем больше я буду знать, тем вернее смогу помочь ей.
Луций засопел, переминаясь с ноги на ногу.
-Ты знаешь, Гордиан, я терпеть не могу сплетен. И что бы ни говорили о Корнелии, она по-своему человек неплохой. Просто немногие знают её так, как я.
Я молча ждал. Он наморщил лоб, почесал лысую макушку и неохотно сказал.
- Ладно. Последние два года дом принадлежал Титу и Корнелии, я говорил тебе. А раньше это был дом Фурия. Два года назад Фурий умер.
- Я так понимаю, Тит и Корнелия не просто купили дом у его наследников?
- Не у наследников. Когда началась война, Фурии приняли не ту сторону. Старший сражался против Суллы и погиб. А потом и младшего казнили, объявив врагом Республики.
- Так, так. Кажется, я начинаю понимать.
- Вижу, что понимаешь. Ты был тогда в Риме?
- Да.
- Тогда ты знаешь, что тут началось, когда Сулла пришёл к власти и заставил Сенат провозгласить его диктатором. Проскрипции…
- Списки на Форуме. Я помню.
- Того, кто попадал в эти списки, уже ничто не могло спасти. Любой, даже раб, мог принести Сулле его голову и получить награду. Головы выставляли перед курией.
- И много же их было, этих голов.
- Фурий попал в эти списки. Его схватили, отрубили голову и выставили её перед курией вместе с остальными.
- Так вот, значит, почему Корнелия так уверена, что Фурий мёртв.
- Именно. Она видела его голову. Насаженную на пику.
- А дом, стало быть, достался Титу и Корнелии?
- Дом был конфискован и назначен к продаже с публичный торгов; Тит и Корнелия купили его.
- Ну, публичные торги были не такие уж и публичные. Бывало же, что люди из ближайшего окружения Суллы раньше остальной публики получали возможность выбрать из конфискованного имущества то, что им по вкусу. Друзья там, родственники…
Луция передёрнуло.
- Мне неприятно это говорить, но ты прав. Тит и Корнелия тут же обратились к Сулле насчёт дома. Дом давно приглянулся Корнелии, и раз уж он всё равно пошёл на продажу, какой смысл было упускать возможность купить его, да ещё по сходной цене? – Луций понизил голос. – Ходили слухи, что никто не стал торговаться с ними; и что дом достался им за тысячу сестерциев!
- Как за средней руки египетский ковёр. – Я кивнул. – Это даже не по сходной цене - это по бросовой.
- Корнелия слишком жадна; что есть, то есть, - вздохнул Луций. - Но разве она одна такая? Алчность - бич нашего времени.
- Но далеко не единственный. Скажи, Луций, а этот Фурий что, и вправду был врагом Республики? Он и в самом деле был так опасен, что с ним пришлось разделаться?
- Что ты этим хочешь сказать? – насторожился Луций.
- Так ведь не секрет, что не один и не двое попали в эти списки и лишились голов лишь потому, что на своё несчастье были богаты. И кое-кому приглянулось кое-что из того, что у них было.
Лицо Луция окаменело.
- Гордиан, я уже рассказал тебе много такого, чего мне, как другу Корнелии, не следовало рассказывать. Какие ты сделал выводы, я не знаю и знать не хочу; прошу только нигде этого не повторять. Думаю, нам лучше оставить этот разговор.
Оставить так оставить. Луций хороший, добрый человек, и он мой друг; но он патриций, и узы, связывающие его с Корнелией и такими, как она, прочнее железа, ибо они из золота.
Всю дорогу домой я размышлял, что же могло стать причиной смерти Тита и так запугать его жену. Разговор с соседом начисто вылетел у меня из головы; я вспомнил о нём, лишь когда увидел знакомое лицо над садовой стеной и услыхал знакомый голос.
- Сыщик! Ты обещал, что поможешь мне, когда вернёшься. Входи же! – Голова исчезла, и маленькая деревянная калитка в стене отворилась внутрь. Я шагнул и очутился в окружённом колоннадой саду. Ноздри мои наполнил запах горящих листьев; дряхлый раб сгребал их со всего сада в кучи вокруг жаровни.