- Полагаю, - заметил я, окончив чтение, - вы хотите, чтобы я отправился в Остию, передал выкуп и принял у них вашего сына?
- - Да! – воскликнула Валерия, подавшись вперёд. – И привёз нашего мальчика домой!
- Он не мальчик. – Голос Квинта Фабия прозвучал неожиданно резко. – Ему семнадцать лет. Он уже год как надел тогу.
- Ты берёшься за эту работу? – спросила Валерия.
Я сделал вид, будто перечитываю письмо.
- Почему вы не пошлёте кого-нибудь из своих людей? У вас же наверняка есть доверенный секретарь?
Квинт Фабий посмотрел на меня изучающе.
- О тебе говорят, что ты умный человек. Проницательный.
- Для передачи выкупа не требуется ни ума, ни проницательности.
- Кто знает, какие непредвиденные трудности могут возникнуть? Мне сказали, что на твою осмотрительность и знание людей можно полагаться. И на твоё умение молчать тоже.
- Бедный Спурий! – голос Валерии прервался. – Ты прочитал письмо. Ты сам видишь, как он страдает.
- По его словам, неудобства, которым он подвергается, минимальны, - заметил я.
- Конечно же! Знай ты, какой он жизнерадостный по натуре, то сразу бы понял, что если он хоть намёком обмолвился о неудобствах – значит, условия, в которых он содержится, просто невыносимы! Если он признаётся, что немного похудел – значит, от него остались кожа да кости! Чем такие люди могут кормить пленника – бросать ему рыбьи головы и заплесневелые корки? Если он говорит, что похитители обращаются с ним «не очень жестоко» - значит, они жестоки так, что и вообразить страшно! Когда я думаю, как он сейчас страдает – о, я не вынесу этого! – И она всхлипнула, готовая вот-вот разрыдаться.
- Когда и где его похитили?
- В прошлом месяце, - отвечал Квинт Фабий.
- Двадцать два дня назад, - добавила Валерия, шмыгнув носом. – О, эти бесконечные двадцать два дня и ночи!
- Он отправился с друзьями в Байи, - пояснил Квинт Фабий. – У нас там вилла, а на другой стороне, в Неаполе – дом. Они всей компаний взяли скиф и отправились на морскую прогулку. Подняли парус, плавали среди рыбачьих лодок. День выдался жаркий, и Спурий решил искупаться. Его приятели оставались в лодке.
- Спурий замечательный пловец, - с гордостью сказала Валерия сквозь слёзы.
Квинт Фабий передёрнул плечами.
- Мой сын преуспел в плавании больше, чем во всём остальном. Спурий плавал от лодки к лодке, а его друзья смотрели, как он перекликается и шутит с рыбаками.
- Он по натуре очень общительный, - заметила Валерия.
- Он заплывал всё дальше и дальше, - продолжал Квинт Фабий. – Его друзья потеряли его из виду и начали волноваться. Потом один из них разглядел его на борту чьей-то лодки. Поначалу они приняли её за рыбачью, хотя она и была больше остальных. Когда те, кто был на лодке, подняли парус и поплыли в открытое море, друзья Спурия даже не сразу сообразили, в чём дело. Когда до них дошло, они пустились в погоню, но ни один из этих молодых людей не был искусен в обращении с парусом, так что лодка скрылась из виду. После безуспешных поисков друзья Спурия вернулись на виллу. Они всё ещё надеялись, что Спурий появится – не в этот день, так на следующий. Но время шло, а от него не было никаких вестей.
- Мы себе места не находили! – снова вступила в разговор Валерия. – Мы написали нашему управляющему на виллу; он поднял на ноги всю округу, расспросил всех местных рыбаков, надеясь, что найдётся хоть один, кто знает хозяев той лодки; но так и не сумел ничего узнать.
- Местных рыбаков! – презрительно фыркнул Квинт Фабий. – Если ты, Гордиан, когда-нибудь бывал в Неаполе и его окрестностях, то знаешь, что это за народ. Потомки греческих колонистов, до сих пор цепляющиеся за свои нравы. Многие из них даже не говорят на латыни! Что до их нравов, то чем меньше о них говорить, тем лучше. Нечего и ждать от таких людей помощи в поисках римлянина, похищенного пиратами. Тем более, патриция.
- Совсем напротив, - возразил я. – Как бы ни относились местные рыбаки к патрициям, пиратов им любить не за что.
- Во всяком случае, мой управляющий не смог добиться от них толку. Мы понятия не имели, где Спурий и что с ним, пока не получили на днях это письмо.
Я снова принялся разглядывать папирус.
- Ваш сын пишет, что захватившие его люди - пираты с Сицилии. Мне это представляется весьма сомнительным.
- Но почему? – удивилась Валерия. – Разве они не совершают набеги на всём побережье – от Азии до Иберии?
- Но не в Италии. Никогда прежде не слыхал, чтобы сицилийские пираты сунулись на итальянский берег.
- Значит, теперь сунулись, - сказал Квинт Фабий. – Ты прав, это неслыханно; но говоря по совести, чему тут удивляться? Наш Сенат не решается ничего предпринять, вот они и обнаглели от безнаказанности.