- Допустим; но явиться за выкупом в Остию? В устье Тибра, откуда рукой подать до Рима?
- Какое это имеет значение – куда привезти выкуп? – срывающимся голосом произнесла Валерия. - Какая разница - плыть до самых Геркулесовых Столбов или просто спуститься на Форум? Мы должны сделать так, как они хотят, иначе они не отпустят Спурия.
Я кивнул.
- Ещё одно. До ид два дня. Сто тысяч сестерциев – это десять тысяч талантов. Вы успеете собрать такую сумму?
Квинт Фабий пренебрежительно фыркнул.
- Деньги не проблема. Скорее, это оскорбление – запросить всего-навсего сто тысяч. Хотя, – чуть слышно добавил он, - я не уверен, что мальчишка стоит даже этого.
Валерия яростно глянула на него.
- Будем считать, что я этого не слышала, Квинт! Да ещё при чужом человеке! – она бросила взгляд на меня и тут же опустила глаза.
Квинт Фабий пропустил её слова мимо ушей.
- Итак, Гордиан. Берёшься?
Я поглядел на письмо. Всё это мне совершенно не нравилось.
- Если дело в оплате, то уверяю тебя, я не поскуплюсь, - сказал Фабий, по-своему истолковавший мою нерешительность. – Я достаточно щедр и хорошо тебе заплачу.
- Размер платы всегда ключевой вопрос, - заметил я, хотя скудость доходов в последнее время и сумма, до которой возросли мои долги, вынуждали меня хвататься за предложенную работу практически на любых условиях.
- Я поеду один?
- С тобой поедут мои люди. У них будет оружие.
Я поднял руку.
- Этого-то я и боялся. Квинт Фабий если ты намерен освободить своего сына силой, прошу тебя, выбрось это из головы. Ради безопасности твоего сына и своей собственной я не стану в этом участвовать.
- Гордиан, я сделаю так, как решил.
- Тогда твои люди поедут без меня.
Он глубоко вздохнул.
- Значит, я посылаю тебя одного, ты передаёшь им деньги, они отпускают моего сына – и уходят с миром? Просто потому, что нет никого, кто решился бы схватить их?
- А ты собираешься их схватить?
- Хватать грабителей – одна из тех целей, для которых нанимают вооружённых людей.
Я покачал головой.
- Ладно, - угрюмо сказал Квинт Фабий. – Мне говорили, что с тобой можно договориться, если хорошо поторговаться. Как тебе такое условие: если ты передашь им выкуп в обмен на моего сына, а потом мои люди сумеют отбить деньги обратно, я плачу тебе двадцатую часть от выкупа? Сверх оговорённой платы?
Звон монет никогда не претил мне, а одна двадцатая от ста тысяч сестерциев равнялась пяти тысячам, что составляло пятьсот талантов.
- Пять тысяч сестерциев? – уточнил я, чтобы не осталось никаких недоразумений.
- Пять тысяч сестерциев, - повторил Квинт Фабий.
Пять тысяч хватит на то, чтобы расплатиться с долгами, починить прохудившуюся крышу и наконец-то купить телохранителя – что мне давно следовало сделать. И ещё останется ещё изрядная сумма.
С другой стороны, вся эта история скверно пахла.
В конце концов, я решил, что за пять тысяч плюс гонорар можно на время зажать нос.
После того, как мы окончательно договорились о размере оплаты, я спросил хозяев, не найдётся ли в доме изображения их сына, чтобы я мог узнать молодого человека при встрече. Квинт Фабий ушёл, предоставив отвечать своей жене. Валерия в ответ на мой вопрос вытерла слёзы и слабо улыбнулась.
- Йайа из Цибицен – она известная художница – сделала наш групповой портрет в прошлом году, когда мы всей семьёй были в Байи.
Она провела меня в соседнюю комнату и показала портрет, мастерски выполненный на дереве восковыми красками: слева Квинт Фабий, суровый и надменный; справа – радостно улыбающаяся Валерия; а между ними – на удивление миловидный юноша с тёмными волосами и голубыми глазами. И хотя на портрете все были изображены по плечи, можно было разглядеть, что юноша облачён в тогу.
- Этот портрет был сделан, чтобы отпраздновать совершеннолетие вашего сына?
- Да, верно.
- Он очень красив. Почти как ты. – Я сказал это, потому что так оно и было, а вовсе не для того, чтобы польстить ей.
- Все говорят, что мы похожи.
- Хотя вот тут, в складках у рта, немного проглядывает сходство с отцом.
Она покачала головой.
- Квинт Фабий не отец Спурию. Спурий мой сын от первого брака. Его отец, мой первый муж, погиб в гражданскую войну. Когда мы с Квинтом поженились, он усыновил Спурия и назначил своим наследником.
- Значит, он его отчим. А ещё дети у вас есть?
- Нет. Квинт хотел, но… - Она пожала плечами и тяжело вздохнула. – Но Квинт любит Спурия, как родного. Я в этом ничуть не сомневаюсь, хотя с виду иной раз этого и не скажешь. Между ними случаются размолвки; но разве между родными отцами и сыновьями их не бывает? Да, они нередко ссорятся из-за денег. Спурий экстравагантен в своих вкусах, не отрицаю, а Фабии известны своей прижимистостью. Но то, что сказал мой муж про Спурия – не принимай его слов всерьёз. Мы оба вымотаны до предела.