Огромные часы над аркой пробили полночь.
Двусущий укутался в плащ погибшего мужа Кастиллы, Гай обнимался с Гели, Артур привел в чувство Королеву и подвел ее к трону. Поверхность Зеркала закрылась и снова стала отражать видимую, а не действительную реальность.
– Вы в порядке? – спросил у нее Анастас, и ведьма пожала плечами. – Выглядите вы не очень.
– В порядке, – она моргнула и посмотрела ему в глаза.
– У вас глаза как абсент. Что-то они мне напоминают.
– Вам только кажется…
***
Двери открылись, пуская в зал настороженных и рассерженных Патриархов, не понимающих, зачем их сюда вызвали. Спорить могу, реальная причина им и в голову не приходила – даже тем, кого подкупила тетушка. Они озабоченно рассматривали пятна крови, кровавый круг и зеркало. И нашу разношерстную кампанию. Думается, мертвый Ян тоже оказался тем еще «сюрпризом».
Гай был, как никогда красноречив ловко отражая уколы Патриархов, не желающих верить в то, что произошло. Вопросы сыпались на него как из рога изобилия.
– Помилуйте, зачем ноте убивать? – Патриарх Дома Змей.
– Она копила силу для ритуала способного оживить ее любимую дочь. И это отлично отвлекало йорт от тех приготовлений, которые она делала, чтобы захватить власть.
– Но такого ритуала не существует! – Дом Крови и Роз, Патриарх – отец Анастаса.
– Такой ритуал существует, она наняла вора, который украл для нее книгу и был убит.
Все симпатии были на стороне Гая. Молодой, красивый, умный и перспективный нотт. Темные волосы, строгий колет и горящие священной местью глаза. За такого не грех и умереть.
Краем уха я уловила осторожное перешептывание: некоторые Патриархи делились друг с другом историей о том, что Гай на самом деле не сын Ариадны. Вроде как одержимая жаждой власти женщина родила мертвого ребенка и взамен взяла незаконнорожденного из младшей ветви семьи. Правда, вслух никто не высказал основанных на этой сплетне возражений. Глаза у Гая были типичными для Дома его отца, за их цвет отвечал доминантный ген. Потому либо он действительно был сыном Ариадны, либо что маловероятно, ребенком кого-то из дома его отца.
– Как бы мне хотелось, чтобы эта история оказалась правдивой, – горько прошептал услышавший перешептывания Гай.
– Окажись эти слухи правдой, тебя уберут с должности. Лучше пресечь эти байки. Ты – лучший Патриарх, какого может желать наш Дом.
– Я хочу стать йорт! – заявил Артур, едва мы покинули зал.
Ноздри парня трепетали, щеки раскраснелись. Небось, уже и ответ на возможные возражения заготовил. У меня не было сил возражать. Свинцовым плащом легла на плечи апатия – как бы то ни было, Кастилла была частью семьи. А Ян моим наставником.
– Деточка, в йорт не берут трусливых слюнтяев, тем более одноглазых, – если хочет стать настоящим йорт, пусть привыкает к насмешкам. Одноглазому парню непросто придется среди язвительных оперативников.
– По-моему отличная идея! – двусущий хлопнул Артура по плечу. – Настоящих мужчин из таких как ты может сделать либо жена, либо армия. Армия предпочтительнее.
– Ладно уж, – сдалась я. Если осрамит наш Дом вырву ему второй глаз. – Займусь тобой лично, так что поблажек не жди. А теперь марш отсюда.
– Да сэр!
Он исчез раньше, чем я успела оторвать ему ухо, с идиотской улыбкой на лице.
– Зачем ты так? Вдруг неокрепшая психика мальца не выдержит, и он сведет счеты с жизнью?
– Великолепно, не придется тратить время на ничтожество. Лучше лишиться его сейчас, чем в разгар сложного дела, – я пожала плечами. – За нашим Домом много грехов, но самоубийц не было никогда.
– Иокаста умерла, – сказал Гай, когда Елена и двусущий ушли вперед. – Остался ребенок. Девочка. Ума не приложу, что с ней делать.
Он потер лоб, глаза смотрели устало. Он не только отец бастарда, но и Патриарх – в любом случае эту проблему решать ему.
– А ты и не должен ничего делать. Свою работу ты сделал за девять месяцев до ее рождения. По закону все непризнанные дети принадлежат семье женщины. Ты обеспечиваешь ее и этого довольно. По закону.
– Ты хорошо знаешь законы.
Он хочет сказать, я плохо разбираюсь в чувствах?