На берегу я оказалась лишь чудом. Зелье помогало, но оно не делало меня сверх существом. Я начинали понимать, почему сбежать от йорт так сложно. Потому что человеку по ту сторону Закона бежать некуда. Неоткуда ждать помощи.
Я нервно рассмеялась. Вот о чем говорил Ян: сомнения. У меня не должно быть сомнений. Пусть выбор окажется неправильным, пусть я умру. Зато, не сомневаясь и не боясь.
Ориентируясь на звезды, побежала на юг, к заброшенному пансионату, где надеялась переждать остаток ночи и следующий день. Я не знала что делать, не знала как жить дальше. Я лишь знала то, что не хочу умирать.
В сером предрассветном мареве главный корпус пансионата выглядел на редкость зловеще. Насколько мне было известно он заброшен уже лет десять, и с тех пор никем не охраняется. Проезжая мимо я всегда думала, почему его не переоборудовали во что-то другое. Еще меня интересовало, почему никто его растащил, не вынес стекла и рамы, остатки мебели и железную ограду, как обычно бывает с заброшенными строениями. Во всяком случае, если людям не удается растащить что-то на материалы, они просто уничтожают это.
Я прошла сквозь покосившиеся ржавые ворота к центральному входу. Большинство не знает, какие твари прячутся в темноте. Но все без исключения страшатся тьмы, правда, по разным причинам. Люди бояться неизвестности, а я точно знаю, что принесет мне смерть, если зазеваюсь.
Старая деревянная дверь открылась на удивление легко, впуская в темный пустой холл. Мусора на когда-то сверкающем кафельном полу было на удивление немного, в основном какие-то тряпки, пыль, бумаги. Ненавижу брошенные здания и города. Царящая в них тишина и неминуемый упадок напоминают о тщетности бытия, о том, что что-то ужасное и непреодолимое заставило людей покинуть это место.
Мне здесь не нравилось. Небезопасно. Замок на главной двери сломан, в некоторых окнах нет стекол, здание слишком большое, чтобы знать, что в нем происходит. Есть в этом и плюс, в маленьком доме легко найти постояльца. А здесь меня можно обнаружить только с очень хорошим нюхом или с инфракрасным зрением.
Спать нельзя, но нужно отдохнуть. На втором этаже оказалась подходящая комната. Этаж я выбрала не случайно – на третий легко попасть с крыши, первый будут обшаривать в первую очередь, а отсюда я смогу в случае необходимости спрыгнуть на землю и скрыться через парк. Оторвал ленту от рубашки, я кое-как перебинтовала руку. Попыталась закрыть глаза и подремать вполглаза, но ничего не вышло. Слишком тихо. И так странно пахнет. Металл и соль. Легкий сладковатый запах душка. Немытое тело. Старые, грязные тряпки и ношенная обувь.
Я напугана. У меня нет ни чар, ни нормального оружия, и вероятность нанести один-единственный удар, чтобы спастись. По моим следам, вероятно, идут преследователи… как скоро они будут здесь? Рассвет приостановит их поиски, но он не выпустит отсюда и меня.
***
Елена не могла связаться с Гели – наложенные на управление чары экранировали ее. Ведьма не сомневалась, что дни ее сочтены. Достав из шкафчика с редкими зельями один из флаконов, она набросила плащ и выбежала в зыбкий предрассветный сумрак. Нужно поговорить с Яном. Убедить его…
Сначала она почувствовала боль – нестерпимо ныли виски и затылок. Во рту было сухо, язык казался распухшим. Приоткрыв глаза, Елена зажмурилась, на мгновение ей показалось, что все вокруг залито светом. Через несколько секунд зрение вернулось, и она поняла, что находится в маленькой комнате с обитыми мягкими панелями белыми стенами. Непорочную чистоту портили только резкие, начертанные алой краской знаки – кто бы ее ни похитил, он явно знал, как сделать ведьму беспомощней младенца.
Что она здесь делает? Где она? Последнее что она помнила это шелест дождя и то что куда-то спешила… Да, в управление йорт. Ее, похоже, оглушили прямо возле дома.
Поднявшись с кровати, она подошла к металлической двери с маленьким окошком, но та оказалась заперта. Елена стала отчаянно бить по металлу кулаками, пока не выдохлась и кожа на ладонях не засаднила. Зарычала. Пнула дверь ногой, но та и не думала поддаваться.
– Грязные твари, – крикнула она, – выпустите меня! Немедленно!
Ответом ей был только смех – задушенный, безумный. Из-за двери стало доноситься неясное бормотание, удары, шорохи, стоны. Звуки удара плоти о металл.