– Он идет, он идет…
– Идет, идет…
Елена не успела встать, и открывшаяся дверь ударила ее по спине и отбросила прочь. Чьи-то руки ухватили ее за ворот и вздернули за ноги. Конечности успели затечь, и Елена еле удержалась от падения, неловко пошатнувшись и взмахнув руками.
Огромный мужчина в белом халата, с лицом закрытым марлевой повязкой схватил ее за руку и выволок в коридор: длинный и полутемный, освещенный лишь мигающими и жужжащими лампами дневного света. Без магии ведьма была бессильна, ей оставалось только следовать за… за кем?
Она остановилась и уперлась. Мужчина, не церемонясь и ничего не объясняя, ударил ее по лицу, и ведьма прижала руку к вспыхнувшей болью скуле. Губы задрожали, что-то горячее тут же оставило дорожку на щеке.
– Не рыпайся мразь.
Остаток пути слезы застилали ей глаза. Пока ее не втолкнули в комнату: огромную, грязную, со стенами облицованными маленькими желтовато-белыми плитками. Заставили сесть на стул и сковали руки наручниками за его спинкой. И все, не проронив ни слова, тыкая и дергая ее.
Человек в белом халате вышел и ведьма осталась в комнате одна, дрожа от холода и того что увидела на длинном столе у стены – скальпели, ножи, щипцы всех форм и размеров, медицинские зажимы и трубки для дренажа… Ее трясло так сильно что зубы стучали и только титаническим усилием воли удалось сжать челюсть. Часы на стене тикали неправдоподобно громко.
Прошло пять адских минут, прежде чем дверь открылась, и в комнату вошел невысокий, ссохшийся старик. Лысый череп с темными пигментными пятнами глянцевито блестел в призрачном свете ламп, пальцы с артритными суставами непрерывно двигались, поглаживая друг друга.
– Вот мы и встретились, лапочка. Ты ведь не обижаешься, что я заставил тебя ждать? – задребезжал его голос. – Ты должна мне рассказать. Все-все рассказать. Что вам удалось узнать? Вы вышли на след?
Он подошел совсем близко, и она почуяла его запах: немытое старческое тело, горьковата нота болезни. Старик задрал ей юбку и с неожиданной силой ухватил ее за колени, разводя их в сторону.
Елена почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Отвратительная влажная ладонь скользила по внутренней стороне бедра. Он захихикал, наслаждаясь ее отвращением, достал тонкую лозину, окунул в ведро с водой. Ведьма увидела, как он замахнулся, услышала тонкий пронзительный свист и вздрогнула от обжигающей боли, когда розга со свистом опустилась на кожу.
– Розги и соль, розги и соль! – приговаривал безумец, раз за разом замахиваясь. – Ворожее спасенья не будет. Отвечай скорее и не буду тянуть!
Она молчала, а он продолжал стегать ее. Елена стонала сквозь зубы но ничего не говорила – это была отсрочка. Тогда он решил сменить тактику.
– Я буду ломать твои пальцы, – морщинистые, мятые губы шевелились, приоткрывая беззубый рот. – Один за другим. Сначала на левой руке, потом на правой. Пока ты не сорвешь от крика голос. А потом стану ломать пальцы на ногах. Как тебе такой план, а? Затем можно будет отпустить тебя – ты будешь пытаться сбежать, а когда не сможешь…
Это были просто слова, но они заставляли ее дрожать – Елена прекрасно понимала, что так он и сделает. Никто не помешает ему, она здесь одна, во власти этого безумца.
Елена даже под страхом смерти не смогла бы заставить себя превратить похитителей в кровавый фарш. Ведьма подозревала – все маги немного трусоваты, по-настоящему храбрые люди, готовые рискнуть ради правого дела жизнью идут в военные. Надо обладать волей, чтобы постоянно сталкиваться со смертью врукопашную. Это впрочем, не значило, что Елена гуманистка: она с удовольствием насылала кошмары, галлюцинации и страдания. Бескровные, но от того не менее ужасные.
Сейчас, глядя в безумные глаза стоящего над ней старика, она поняла: пришло время пересмотреть взгляды на жизнь. Колдовать она не может, а шанс что все закончится благополучно, маловероятен. Когда у нее узнают все что надо, то убьют.
Елена знала, заговорить или отговорить человека решившегося на убийство, выследившего жертву и пленившего ее невозможно. Она отлично понимала, перед ней человек со склонностями маньяка. Убивал ли он раньше или она его первая жертва? Если первое ей не повезло вдвойне, сбежать от такого будет сложнее.