— У ворот.
Данте сдвигается, словно всё это внимание, направленное на него, заставляет его чувствовать себя неловко.
— Ворот? Каких ещё ворот?
— Тареспагии.
Лицо Марко расплывается в улыбке.
— Это самое ужасное место для того, чтобы прятаться, синьорина Росси.
— Я не пряталась.
— Тогда, расскажите нам, ради святого Люса, что вы делали у ворот?
— Я ждала, когда меня пропустят. Хотела перед своим погружением в море познакомиться с женщинами семьи Росси, о которых я была так наслышана.
Его глаза останавливаются на моём лице, после чего скользят в сторону Данте. Мне хочется отступить ещё на шаг от его брата. На много шагов.
— Спасибо за помощь, брат. Теперь ей займусь я. Иди, наслаждайся праздником и Алёной.
Я сжимаю челюсти, когда он упоминают принцессу Глэйса.
Данте расправляет плечи, и его тело замирает.
— Я уверен в том, что Алёна может пока развлечься самостоятельно.
Марко подходит ближе к своему брату и шепчет что-то, что заставляет спину Данте выпрямиться. Как бы мне хотелось иметь такой же острый слух как у Морргота.
«Ты слышишь, о чем они говорят?»
Я не получаю ответа.
«Морргот?»
И опять ничего.
Страх проникает мне под кожу и заставляет её покрыться мурашками.
Я пристально смотрю в темноту, которая сверкает за открытыми дверями, пульс стучит у меня в горле. Что-то не так. Либо наше средство коммуникации больше не работает.
Я молюсь всем богам, включая богов воронов, чтобы именно это было причиной того, почему Морргот неожиданно замолчал. Но моя теория рассыпается, когда я замечаю двух стражников, которые бегут по дорожке.
— Простите, что прерываем, ваши Величества, — говорит один из них, задыхаясь, — но у нас проблема.
ГЛАВА 62
Король поднимает пылающий взгляд на двух вспотевших стражников.
— Ну, говорите!
Данте поворачивается к посланнику.
— В чем дело, Роберто?
Роберто обводит взглядом помещение и задерживается на мне чуть дольше, чем на всех остальных.
«Морргот?» — шиплю я у себя в голове. Я уже готова броситься в рощу, хотя и понятия не имею, где она находится, как вдруг сквозь адреналиновый шум до моих барабанных перепонок доносится серия бессвязных слов: Исолакуори. Напали. Эльфы только что прибыли с новостями.
Марко отрывает свой яростный взгляд от Роберто и другого солдата и резко переводит его на своего брата.
— Я поручил тебе всего одно задание, Данте. Одно. Мать его. Задание. И что ты делаешь? Ты его проваливаешь.
И затем он бормочет себе под нос:
— Бездарность.
Более слабый человек мог бы вздрогнуть, но Данте остается невозмутимым, подняв подбородок вверх.
— Кто это сделал?
— Люди, — другой стражник выплёвывает это слово так, словно это самое мерзкое слово в люсинском словаре.
— Люди? — повторяет Марко, словно его поразило то, что у людей есть силы восстать.
Данте разворачивается к стражнику, и бусины на его длинных косичках звенят.
— Как им удалось пройти мимо Даргенто и королевской стражи?
— Отвлекающий маневр, сир. Стая змеев атаковала лодки в гавани. Начался хаос. Они потопили три лодки прежде, чем капитану удалось их отогнать.
Все взгляды обращаются на меня. Они думают, что это я приказала им напасть? Я стою прямо перед ними.
Мой дед обходит короля и рявкает:
— Если я узнаю, что это твоих рук дело, Фэллон…
Его угроза повисает в мёртвой тишине вестибюля.
— Я вас умоляю, — я закатываю глаза. — Если бы я решила потопить королевский флот, нонно, я бы убедилась в том, что вы находитесь на борту одной из лодок.
Хвостик Юстуса начинает покачиваться из стороны в сторону, словно маятник, когда он поднимает голову.
— Что за демона породила твоя дочь, сын мой? — визжит Ксема.
Её оскорбление отражается от каждого гранёного камня и каждой сверкающей ракушки, что украшают около дюжины люстр, купающих огромное помещение в волшебном свете фейских огней.
— Это ты приказала им напасть, Фэллон? — Данте опускает на меня глаза.
Ничто, даже то, что он до этого принял сторону этих ужасных женщин, не могло подготовить меня к его вопросу.
— Конечно же, нет!
Как он мог такое подумать?
— Я стою перед тобой.
Роберто откашливается.
— Это произошло утром.
— И что? Вы думаете, что я была в другой части королевства сегодня утром? Мой конь может быть и быстрый, но это всего лишь конь.
— Может быть, она приехала на змее?