Габриэль корчит гримасу, а Данте присоединяется ко мне у входа в грот. Его взгляд перемещается туда, где третий ворон Морргота соединяется с остальными двумя. Он увеличивается в размерах, и вот уже птица заслоняет луну.
Каким же он станет, когда сделается цельным?..
«Такими темпами ты сможешь отнести меня домой на спине», — я улыбаюсь сама себе и готова поклясться, что Морргот улыбается мне в ответ, словно побуждает меня оседлать его.
«Я бы хотела увидеть Люс с высоты птичьего полета».
«Тогда тебе стоит научиться летать, Behach Éan».
Я фыркаю, потому что к несчастью я не могу отрастить крылья. Дерзкая улыбка приподнимает мои губы.
«Если ты не скажешь мне, что значит «бейокин», я запрыгну тебе на спину, когда ты меньше всего этого будешь ожидать».
«Разве ты забыла, что я могу превращаться в дым?»
«Ладно. Я не буду на тебе ездить. Я просто попрошу кого-нибудь из твоих друзей птиц меня покатать».
Зрачки Морргота сужаются до размера булавочной головки, словно это моё предложение разъярило его больше, чем предыдущее. Святой Котел, какой же он своенравный.
А ещё огромный. Лучше его не злить. И не садиться на шею.
«Кинжал…»
Его взгляд устремляется на Габриэля, который засыпает яму песчаным грунтом с помощью порыва ветра.
«Неужели я тебя опередила? Я засунула его в сапог».
Я иду обратно к мосту и нагибаюсь, чтобы схватиться за рукоять. Мой палец касается вырезанной буквы «Р» — Регио или Росси?
«Росси».
В этой букве заключается вся моя ненависть к семье, в которой я родилась. Вероятно, я всё-таки возьму фамилию Бэннок. На время, пока не выйду замуж, после чего я возьму фамилию мужа.
Регио…
Неожиданно я уже не уверена, что хочу выйти за него замуж. Какие в точности слова сказала мне Бронвен?
«Освободи пять железных воронов и ты станешь королевой».
Жаль, что она не добавила: «Если захочешь».
Я ещё сильнее сжимаю рукоять кинжала, после чего отпускаю руку, и кинжал летит вниз в густые заросли. Я стою там какое-то время, обводя взглядом густую растительность, а затем моё сердце увеличивается в объёме, почти как вороны Морргота, и я бормочу:
— Граци, Сьювэл. Покойся с миром.
Повернувшись, я вижу, что Данте преградил мне дорогу.
— Тебе следовало оставить оружие при себе.
Я пристально смотрю в его полуприкрытые глаза и одаряю его дерзкой улыбкой:
— В этом не было особого смысла, учитывая, что обсидиан не может превратить фейри в железо или камень.
Это по-детски, я знаю, но его сегодняшнее поведение… его слова… они глубоко меня задели.
Данте сжимает губы.
— Ты слишком доверчивая.
— Я знаю.
Раздаётся стук копыт по дереву, мост покачивается, и Таво подъезжает к нам на коне.
— Нам надо уходить немедленно. Ксема отправила всех своих слуг на поиски попугая.
Я провожу руками по бархатной юбке, которая собрала на себя так много зелёных пятен, что если сейчас появится какой-нибудь стражник, то я смогу лечь на землю и слиться с поверхностью.
Морргот вздыхает.
«Фэллон, ты никогда не сможешь остаться незамеченной».
Я не обращаю внимания на его подкол, потому что, по правде говоря, он прав. Я никогда никуда не вписываюсь. Моя фамилия может быть и Росси, но у меня закругленные уши, и это я ещё не начала размышлять о том, что у меня странное имя, которое совсем не люсинское. Тот факт, что бабушка позволила маме дать мне имя Фэллон — выше моего понимания.
«Твоё имя Вран. Это значит капелька».
Я раскрываю рот.
«Бабушка зовёт меня — Капелька. Это значит… значит, она…»
«Она не знает».
Тогда как…
«Ропот здесь».
Я разворачиваюсь и вижу своего прекрасного чёрного коня, который огибает чёрный купол. Он несётся прямо ко мне, задевая Данте — хороший конь — и останавливается только тогда, когда его раздувающиеся ноздри упираются в мои ключицы. Я обхватываю руками его голову и целую в морду, после чего взбираюсь на него с удивительной лёгкостью.
— Заклинательница змеев. Заклинательница коней. Заклинательница воронов.
Лицо Таво блестит от пота, как и каштановая шкура его коня.
— Есть ли какое-нибудь животное, которое может устоять перед твоими чарами?
— Нет. Я могу управлять ими всеми. Так что лучше тебе почаще оглядываться.
Я одаряю его слащавой улыбкой, что заставляет его прищуриться.
— И посматривать перед собой.
По небу разносятся гром и молнии, и я перевожу внимание с Таво. Ветер вздымает мои волосы, а облака несутся по небу и рвутся. Джунгли накрывает дождь, который начинает хлестать меня по коже и размывает темноту перед моими глазами так, что я почти ничего не вижу дальше ушей Ропота.