Берк нацелил ствол винтовки девушке в лоб и приказал:
– Вставай.
Та неохотно подчинилась. Берк достал из «бардачка» нейлоновую сеть и опутал ею девушку до пояса, оставив свободными ноги. Подтолкнул ее к платформе:
– Залезай.
Она резко обернулась и яростно сверкнула глазами.
– Не трогай меня, ниггер!
Тогда Берк замахнулся, хоть и знал, что не отвесит ей оплеухи. Он, Антон Берк, был неспособен ударить кого бы то ни было, даже дикарку из резервации. Исполнившись ненависти к себе, он повторил:
– Залезай.
На платформе места было для двоих; пристегнув пленницу, Берк пристегнулся сам, поднял платформу на двадцать метров и полетел обратно на базу. Западную окраину вельда обрамляли горы, и некоторое время на их туманно голубом фоне не было видно ничего. Постепенно, однако, проступили очертания высокого конусовидного корабля – его корабля, отремонтированного и восстановленного, а вскоре уже засверкал на солнце купол старой обсерватории, в которой размещались жилые комнаты. Позади нее, у подножья гор виднелись смутные очертания корпусов базы, а справа, в отдалении, пустовала военная часть банту.
Стоило на горизонте показаться силуэту корабля, и девушка уже не сводила с него глаз – до того момента, как они приземлились у обсерватории. Несмотря на то, что девушка испытывала к Берку открытое отвращение, картинка, которую он вообразил себе раньше, казалась ему все более и более интригующей. Имелся отличный шанс претворить план в реальность. Изгоев за браконьерство ждала смерть, и в свете такой альтернативы девчонка должна была стать очень даже сговорчивой.
Берк велел ей пройти под свод купола и по обшитому панелями коридору проводил в гостиную. Комната занимала всю дальнюю половину здания, а широкое окно, тянущееся от макушки купола до пола, открывало шикарный вид на поросшие джунглями склоны гор. Сняв с девушки сеть, Берк указал ей на трехметровый диван; девушка неохотно присела.
Берк не стал терять времени даром и сразу изложил ей свои намерения. Он стоял перед ней коренастым силуэтом на фоне горных склонов в окне и первым делом предупредил, что ее ждет в случае, если он сдаст ее властям; затем рассказал о своей идее. Когда он закончил, девушка сидела, будто кол проглотив и сверкая глазами от ненависти.
– Думаешь, я стану спать с тобой, ниггер?– требовательно спросила она.
Он хотел указать на то, что он – не негр, а просто цветной, и что негритянская кровь в его жилах значит не более чем негритянская кровь в жилах большинства современных американцев; правда, тогда у нее возникло бы ложное впечатление, будто он этой крови стыдится. Поэтому он пропустил эпитет мимо ушей.
– Ты станешь мне любовницей только номинально,– объяснил он,– а дактило-замок, который я установлю на любовном гнездышке, будет отзываться лишь на твое прикосновение. Уверен, ты понимаешь, какие преимущества получишь. Впервые с рождения ты забудешь о голоде, и вместо навеса из шкуры у тебя над головой будет полноценный кров. Появятся наряды – лучшие во всем Олд-Йор- ке, а еще ты станешь уважаемым членом цивилизованного общества. От тебя же требуется только одно: посещать со мной публичные мероприятия и делать вид, будто уважаешь меня и восхищаешься мною. Я в благодарность предлагаю коснуться тебя волшебной палочкой, а моя волшебная палочка – это надежные наличные деньги.
Она посмотрела на него с прищуром.
– Зачем это тебе?
– Мне... мне нужна девушка вроде тебя. Необычная, которая привлечет благосклонное внимание ко мне и моим делам. – Из кармана пошитой на заказ охотничьей куртки он извлек бледно-лиловый платок и промокнул лоб. Поразился, заметив, что рука дрожит. Убрав платок в карман, Берк глубоко вздохнул. – Если согласишься, тебя ждет еще один плюс в жизни.
– Слушаю?
– Этот участок земли я приобрел по двум причинам,– начал Берк. – Первая – его большой потенциал как охотничьих угодий. Вторая – космопорт и звездолет, которые шли к нему в довесок. Корабль – последний в своем роде, последний, построенный Всемирным бюро звездной эмиграции. Им так и не воспользовались, потому что когда его достроили, уже начались предсказанные ранее бури космической радиации, и улетать с Земли запретили. И корабль, и порт тогда перешли в собственность нового центра мирового правительства, Олд-Йорка, а когда немногие оставшиеся на планете банту телепортировались в город, и порт, и космолет стали никому не нужны. Мне они достались практически даром, а несколько месяцев назад, убедившись, что экстраполяции моего сейсмографа верны, я починил корабль. Когда начнется грядущая тектоническая революция, у меня – и только у меня – будет ключ к спасению, и я – один я – выберу себе попутчиков. Многих я, кстати, уже выбрал, но никого пока не известил. Мест на борту еще много.