Если только пророк из Берка – не такой же идиот, как и любовник.
Прогнав эту мысль, он направился к лифту. Оставалось еще время собрать попутчиков, однако следовало торопиться. Первым делом Берк направился домой к мэру; там робот-дворецкий известил его, что Линдквист вместе с группой других высокопоставленных горожан уединился в кабинете и проводит небольшую конференцию. Просили не беспокоить. Заворчав, Берк отпихнул робота в сторону и ворвался в кабинет к мэру. Как он и думал, под конференцией подразумевалась ночь покера.
В свете экрана, на котором отображалась выпавшая Линдквисту «рука», его глаза приобрели льдистый оттенок. Экран с результатами на стене показывал, что мэр проигрывает.
– Как следует понимать это вторжение, бвана Берк?
Берк тысячи раз представлял себе этот миг: как он с безупречным достоинством входит и с отстраненным видом сообщает новости. Однако сейчас он принялся расхаживать из стороны в сторону, голос его звенел, а тон – даже ему самому показался излишне мелодраматичным:
– Тектоническая революция вот-вот начнется, и я здесь, дабы предложить спасение. Лишь на моем звездолете мы сможем улететь! Я...
Мэр вскинул руку:
Бвана Берк, полагаю, даже вы согласитесь, что я и прочие высокопоставленные граждане довольно долго терпели это ваше сумасбродство. Но вот вы врываетесь без приглашения и вновь несете наскучивший нам бред. Истощаете наше терпение до предела. Умоляю, покиньте нас и не вынуждайте говорить вам неприятные вещи.
Донельзя пораженный, Берк встал как вкопанный.
– Но ведь дождь льет!– ахнул он. – Как вы не понимаете? Идет дождь, а на дворе ночь четверга. Да там льет как из ведра!
Линдквист устало вздохнул:
– Система контроля климата не может всегда работать безупречно. Не сомневаюсь, скоро роботы-ремонтники выявят причину неполадки; пройдет пара часов – и все вернется к норме. Кроме того, всем известно, что неполадки могут иметь место даже в непосредственной близости от Олд-Йорка. Советую вам вернуться домой и почитать Монтеня : «Кого град молотит по голове, тому кажется, будто все полушарие охвачено грозою и бурей».
Услышав цитату, Берк пришел в ярость. Он вспомнил, как потратил состояние на глобальную сеть сейсмографов, о годах, отданных на скрупулезные исследования, о тщательно проведенных вычислениях, и глаза ему застила красная пелена.
– Ну хорошо,– прокричал он,– будь по-вашему, оставайтесь тут со своим презренным городом и тоните в море! Я полечу один!
Линдквист одарил его насмешливым взглядом.
– А как же ваша любовница? Ее разве не прихватите?
Все за столом понимающе переглянулись, а кто-то, не стесняясь, подмигнул соседу. Один из гостей даже захихикал. Берк похолодел. Не чуя под собой ног, он развернулся и вышел. Не успела за ним закрыться дверь, как зазвучал смех.
– Я провожу вас, сэр,– произнес робот-дворецкий.
Дождь уже стоял стеной. Берк шел под упругими струями, понурив голову, а в ушах у него звучали собственные слова: «Я полечу один!» Правда, он и сам знал, что один не улетит, иначе некому будет благодарить его, некому станет взирать на него с уважением, которое он заслужил. Кого же тогда взять с собой? Смысла звать деловых партнеров нет – они ему не поверят, как не поверила элита города. Не стоит обращаться и к клиентам «Вельда», которых Берк выделил. Кто же тогда? Юлалия Бернард? Она теперь любовница директора Центра исследования долголетия, но если удастся убедить ее, что начался второй потоп, и что лишь Берк, один только Берк, может спасти ее, она, возможно, согласится полететь. Попытка не пытка.
Любовное гнездышко директора Центра исследования долголетия располагалось недалеко от его собственного. Нашел его Берк без труда и, когда Юлалия открыла дверь, он заговорил:
– Юлалия, я здесь, чтобы...
В руке она сжимала бокал шампанского, содержимое которого выплеснула ему в мокрое лицо.
– Проваливай, ты, мерзкий гном, пародия на мужика!– сказала она и захлопнула дверь.