Брайс была такая же тихая и неподвижная, как когда она ушла от ангелов, опустошенная и парящая.
Туман клубился вокруг нее, скрывая все, кроме обсидиановых ступеней, на которых она стояла на коленях, и резных костяных ворот, нависающих над головой. Гниющая черная лодка за ее спиной была ее единственным спутником, заплесневелый, древний канат висел на ступеньках вместо причала. Она заплатила за это — лодка задержится здесь, пока Брайс не закончит. Пока она не скажет то, что должна была сказать.
Живое царство оставалось далеким миром, шпили и небоскребы города скрывались за клубящимся туманом, автомобильные гудки и множество голосов стали немыми. Она оставила после себя все, что принадлежало смертным. Они не будут иметь никакой ценности здесь, среди жнецов и мертвых.
Она была рада оставить их — особенно свой телефон, полный гнева и ненависти.
Последнее аудиосообщение Итана пришло всего час назад, пробудив ее от бессонного оцепенения, в котором она провела последние шесть ночей, уставившись в темный потолок гостиничного номера, который делила с матерью. Игнорируя каждый звонок и сообщение.
Однако голос Итана был не уверенным, когда она проскользнула в ванную комнату отеля, чтобы прослушать сообщение.
Не приходи завтра на отплытие. Тебе там не рады.
Она слушала его снова и снова, и первые слова эхом отдавались в ее безмолвной голове.
Ее мать, спящая рядом, еще не встала с кровати, когда Брайс покинула гостиничный номер бесшумной поступью Фейри, поднялась на служебном лифте и вышла через открытую дверь в переулок. Она не выходила из этой комнаты уже шесть дней, просто сидела, тупо уставившись на обои в цветочек. А теперь, с седьмым рассветом… только ради этого она вышла. Вспомнит ли она, как двигаться, как говорить?
Отплытие Даники начнется на рассвете, а за ним последуют и остальные члены стаи. Брайс там не будет, чтобы наблюдать за ними. Даже если бы волки не запретили ей делать это, она не смогла бы этого вынести. Увидеть черную лодку, которая отплывает от причала, и все, что осталось от Даники вместе с ней, увидеть ее душу, которая будет признана достойной или недостойной войти на священный остров за рекой.
Здесь была только тишина. Тишина и туман.
Была ли это смерть? Тишина и туман?
Брайс провела языком по сухим потрескавшимся губам. Она не помнила, когда в последний раз что-нибудь пила или ела. Только мать уговаривала ее сделать глоток воды.
Внутри нее погас свет. Свет исчез.
С таким же успехом она могла бы заглянуть внутрь себя: темнота. Тишина. Туман.
Брайс подняла голову, вглядываясь в резные костяные ворота, вырезанные из ребер давно умершего Левиафана, который бродил по глубоким морям Севера. Туман сгущался все плотнее, становилось холоднее. Объявление о прибытии чего-то древнего и ужасного.
Брайс осталась стоять на коленях. Она склонила голову.
Она не была желанной гостьей на отплытие. Значит, она пришла сюда попрощаться. Чтобы отдать дань Данике.
Существо, обитавшее в тумане, появилось, и даже река за ее спиной задрожала.
Брайс открыла и медленно подняла глаза.
ЧАСТЬ 2. РОВ.
Глава 8
ДВАДЦАТЬ ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ
Брайс Квинлан, спотыкаясь, вышла из туалета Белого Ворона, Лев-оборотень уткнулся носом в ее шею, его широкие руки схватили ее за талию.
Это был лучший секс за последние три месяца. А может, и дольше. Может быть, она задержит его на некоторое время.
Может быть, сначала ей следует узнать его имя? Впрочем, это не имело значения. Ее встреча была в VIP-баре напротив клуба в… ну, черт. Прямо сейчас.
Ритм музыки стучал в ее костях, отражаясь эхом от резных колонн, непрекращающийся призыв, который Брайс игнорировала, отрицала. Как и каждый день в течение последних двух лет.
— Давай потанцуем. — Слова золотоволосого Льва загремели у нее над ухом, когда он схватил ее за руку и потащил к толпе, собравшейся на древних камнях танцпола.
Она поставила ноги так твердо, как только позволяли ее четырехдюймовые шпильки.
— Нет, спасибо. У меня деловая встреча. — Это не ложь, хотя она все равно отказала бы ему.
Уголок губ Льва дернулся, когда он оглядел ее короткое, как грех, черное платье, голые ноги, которыми она обхватила его вокруг талии несколько мгновений назад. Урд пощади ее, его скулы были нереальны. Так же, как и эти золотые глаза, которые теперь сузились от удовольствия.