Что же касается самого Натаниэля – он, образуя центр и связующее звено данной компании, сидел на стуле, повернув его спинкой вперед. Его руки лежали на спинке стула, а наружность и неизменный огонек в глазах так и говорили, что он сегодня собирается кого-то обокрасть.
– Добрый день, господа, – раскланялся я, сохраняя присущую мне бдительность.
– Добрее некуда, – фыркнул Фелес из-за своего укрытия с весьма недовольным видом.
Да, господин Русаков прекрасно помнил, кто именно виной всему происходящему, и забывать он этого не планировал.
– Что ж ты вырядился тогда, как павлин, раз уж так против данного мероприятия? – вздернул бровями Иваницкий, обращаясь к своему сопернику.
– Ох, боги, – демонстративно закатил глаза Фелес, – вообще-то, чтобы произвести впечатление на женщину нужно хорошо выглядеть. Кто бы, что не говорил, но дамы в первую очередь обращают внимание на опрятность и внешний вид. Но откуда тебе-то знать?
– Действительно, Фелес, откуда? Мне, тому, у которого в доме полно представительниц прекрасного пола, – усмехнулся Иэн, – но в случае с Консеттой это тебе вряд ли поможет. Нужно будет приложить немало усилий и проявить сноровку, дабы заполучить ее доверие.
– Без тебя разберусь! – как обычно взъерепенился Русаков, – я знаю Конси с детства, думаешь, мне неизвестно, как покорить ее?!
– Сильно сомневаюсь, что известно, – покачал головой Иваницкий, выражая явное недоверие.
– Ну, хватит, – не выдержал Романов, – я запретил вам говорить об Айрис, так вы теперь о Консетте спорите? Сколько можно?
– Прошу прощения, – вмешался я, – можно с вашего позволения взглянуть на ответ барышни?
– Конечно, Милон, присаживайся! – Натаниэль указал мне на кресло подле себя, и я повиновался, в душе радуясь, что граф не сердится на меня за вчерашнее чаепитие.
Софиан любезно подал мне письмо, которое я пожелал прочесть. Пока господа продолжали перепалку, я пробежался глазами по строчкам. Беглый женский почерк спешно выводил буквы – видимо Консетта находилась в невероятном волнении, когда писала ответ:
«Дорогой господин Русаков!
Ваше письмо вызвало во мне противоречивые чувства и заставило беспричинно волноваться. Мне непонятна ваша неожиданная привязанность к моей особе. Однако я окажу вам прием, как вы и просили, предварительно отослав всю прислугу из поместья во вторник первого июня, в шесть часов вечера. Прошу вас не опаздывать и прибыть без какого-либо сопровождения. Я искренне надеюсь, что вы объяснитесь относительно своего письма, дабы между нами не осталось ни малейшей недосказанности.
С уважением,
Консетта Эсмальт».
– Что ж, – подал я голос, тем самым нарушая очередные препирания Фелеса с Иэном, – каков план действий? Прислуга точно покинула поместье?
– Да, – тут же отозвался Натаниэль, сложив руки на спинке стула, – Софиан проверил, вся прислуга с утра отправилась в город на ярмарку и пробудет там до завтрашнего дня в столичной резиденции Эсмальт.
– А Элисса Эсмальт?
– Она на совете «Двадцати лордов», я вчера специально это уточнил, – заявил Иваницкий, – сегодня в ночь у них долгое и нудное заседание. Так что ничего не должно нам помешать.
– Даниэль? – позвал парня Романов.
– А? – вырванный из своих мыслей, отозвался Беднам. Все это время он сидел в задумчивости с сигаретой и казался мне отстраненней обычного. – Да-да, сейф.
– Сейф? – удивился я.
– Да, тот, в котором храниться клинок, – Даниэль достал какие-то чертежи, что стояли свернутые в рулон возле его кресла и выжидали своего часа, – сейф сделан во времена правления Холодного принца, поэтому представляет собой весьма вместительный классический железный ящик, который имеет прямоугольную форму. Сделан предположительно на заказ. Защитный механизм разработан самим Холодным принцем, который был тем еще параноиком и поэтому его не представляется возможности вскрыть тому, кто не знает, как именно устроен механизм замка. Сложность заключается в том, что каждый сейф имеет индивидуальную структуру замка, образуя, таким образом, надежную защиту.