– Все мы там понадобимся на случай непредвиденных обстоятельств, – объяснил Натаниэль, складывая карту и убирая ее в карман.
– Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется именно нашим количеством мы и создадим непредвиденные обстоятельства, – нахмурился я. Все это мне начинало не нравится.
– Не волнуйся, Милон! Мы не впервые сталкиваемся с подобным, так что все давно схвачено, – с милой улыбкой заверил меня Натаниэль.
– Это, безусловно, успокаивает, – не без сарказма вымолвил я, в очередной раз, диву дивясь от данного подхода к делу.
– Что ж, господа, пора выдвигаться, – ободрено объявил Романов, словно мы собрались на прогулку, – нам надобно переодеться в неброскую и удобную одежду, которую предпочитают современные воры. Я все подготовил, Стюарт вас проводит.
Пока все нехотя засобирались, Стюарт уличив минутку, сообщил Натаниэлю новости:
– Господин, пришли документы из столицы, это не срочно, – протянул он бумаги, – господин Тольф прислал вам отчеты о расходах за последние полгода.
– Без проблем, Стюарт, – забрал документы граф, – проводи господ, будь так добр.
Так как я стоял практически рядом с господином Романовым, взгляд мой невольно упал на первые страницы документов, которые уже были любезно распечатаны и открыты моему взору во всей красе. Мои глаза полезли на лоб от суммы, что удалось мне подглядеть, и сумма эта значилась лишь за минувший месяц. От изумления я оторопел и замешкался.
Какого…черта?
Разве подобные расходы возможны при, как говорил сам Романов, весьма плачевном финансовом положении их клана, который находился в разорении?
Ведь там, где присутствуют такие расходы, однозначно должны быть и доходы значительно превышающие их. И если это так, в таком случае, что мы сейчас делаем и зачем им на самом деле клинок Холодного принца?
Неужели остальные члены Совета также умышленно приврали об истинном состоянии дел собственных кланов? Зачем они втягивают в это меня, ведь я не представляю собой столь важную особу, чтобы разыгрывать передо мной такое невероятное представление.
Судорожно рассуждая об этом, я проследовал в одну из комнат вслед за Стюартом, для того чтобы примерить на себя личину вора. Одежда была уже подготовлена и, отказавшись от услуг прислуги, я заверил, что справлюсь с этим делом самостоятельно. Ткань костюма была черной, немаркой, к ней не прилипало ни пылинки. Наряд и, правда, выглядел очень удобным для того, чтобы проникнуть в чьи-то владения незаконным путем. Переодевшись, я также захватил свой костюм, дабы не возвращаться за ним обратно.
Ветер на улице не утихал, порывы налетали все с большей силой, неминуемо пробуждая внутри меня подступающую тревогу. Так как солнце давно исчезло с небосвода, а тучи застелили, закрывая собой даже малейший просвет, крадущиеся сумерки спустились на пригород, отчего все приобретало характер таинственности и загадочности.
Мы оседлали лошадей и отправились в путь. Молчание и ветер окутывали нас в пути, тягостное чувство засело в моей душе, не давая покоя ни на минуту. Все участники события чувствовали себя, как в своей тарелке, их лица были полны спокойствия и решимости, чего нельзя было сказать обо мне. Я все гадал и не мог вразумить, зачем господа нарочно втягивали меня в свою игру, умышленно умолчав об истинной ее цели?
Наконец на горизонте показалось «Вороново поместье» некогда великого и богатого, а нынче вымирающего клана Эсмальт. Стекла окон зловеще поблескивали, ветер продолжал подгонять нас в самое логово.
Мы остановились неподалеку в ближайшей роще деревьев, чтобы привязать лошадей. Далее пришлось продвигаться пешком, крадучись, словно мы были выходцы не из аристократических семей, а дети бандитов и попрошаек. Словно матушка воспитала из меня не джентльмена, а проходимца. Богини, хорошо, она сейчас не видит, во что превратился ее сын.
Я ступал осторожно по траве, опасаясь сделать лишнее движение. Натаниэль, который к слову держался столь уверенно, что я право терялся, дал нам знак надеть маски и перчатки, что были розданы еще в поместье. Как я не хотел надевать на себя столь постыдный предмет гардероба! Это означало одно – что я окончательно принял правила игры и согласился стать воришкой безвозвратно. Но делать было нечего – мы повиновались приказам нашего председателя и маски закрыли наши лица.
В этом случае лишь Фелесу было позволено оставаться в своей возвышенной одежде, которая должна была, по его мнению, сослужить ему сегодня хорошую службу. Господин Русаков проследовал к выходу, пока мы затаились в кустах смородины, выжидая.
Как только двери были отворены перед Фелесом, лицо его по обыкновению злое и ядовитое, вмиг преобразилось по щелчку пальцев, сделавшись приятным и приветливым. Он словно достал все то обаяние, что припрятывал ради особенного случая. Да они тут все актеры, как я погляжу – еще бы узреть режиссера данного действа для полной картины.